н… т.

— Тяжело дышать. Тяжело дышать или штаны?

Он моргает глазами в ответ, и я смотрю вниз по его телу на брюки с низкой посадкой, замечая небольшую выпуклость в кармане. Опускаю руки внутрь, роюсь, пальцы сжимаются вокруг чего-то, что, когда я вытаскиваю, оказывается сумкой. Я открываю ее и нахожу внутри маленькую бутылочку и шприц.

При поднятии пипетки появляется легкий табачный аромат.

Лобелия.

Дома мы бы распарили его, чтобы Грант мог вдыхать, но у Титуса нет возможности сокращать легкие. Я набираю шприц во флакон и набираю немного. Слишком много, и это токсично. Выдавив немного жидкости из кончика, я поднимаю иглу так, чтобы он мог видеть.

— Я делаю это для тебя … ты клянешься, что не причинишь мне вреда?

Его глаза расширяются, поскольку он продолжает бороться за дыхание.

— Моргни один раз, чтобы ответить «да», два раза, чтобы ответить нет». Срочность возрастает, но мне не нужно, чтобы Альфа опустошал меня или охотился за мной здесь.

Он моргает один долгий миг.

— Ты поможешь мне вернуться в Шолен?

Когда он моргает во второй раз, я вонзаю иглу ему в бедро, которое даже не дергается от нападения. Секунды тикают.

Его горло продолжает дергаться в безжалостной попытке глотнуть воздуха.

Еще несколько секунд.

Он закрывает глаза, и на краткий миг по моей коже пробегает покалывающее ощущение уязвимости и страха. Я оглядываю темный лес, чувствуя, что за мной кто-то наблюдает. Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я снова смотрю на Титуса.

— Давай, Титус. Просыпайся. Я грубо встряхиваю его, но он не приходит в себя.

— Просыпайся!

Сильный шлепок по его щеке, и его глаза снова распахиваются. Выгибая спину, он задыхается, звук его дыхания напоминает мне о том, как воздух всасывается через крошечное отверстие. Ужас в его глазах не похож ни на что, что я когда-либо видела в нем раньше.

— Давай, дыши. Отчаяние в моем голосе вызывает удивление, и до меня доходит, что мне неинтересно бродить по этому лесу в одиночку. Он нужен мне, даже если эта мысль раздражает меня.

Его рука сжимает мою, когда он пытается наполнить легкие. Сокрушительная боль пронзает мои запястья, и я вцепляюсь в его пальцы, чтобы он освободил меня. Освободившись от его хватки, я избавляюсь от боли и осторожно откидываю его голову назад, чтобы открыть дыхательные пути. Склонившись над ним, я смотрю ему в глаза, как научила меня Нэн, когда пыталась успокоить пациента.

— Расслабься, Титус. Просто дыши. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Прижимаясь своими губами к его губам, я вдавливаю немного воздуха в его легкие.

Трепещущее ощущение в моем животе заставляет меня отступить от него, нахмурившись от того, что это было только что. Какое-то странное, дрожащее чувство, и затяжное гудение посылает дрожь по моему позвоночнику.

Вероятно, последствия выброса адреналина. Должно быть.

Его тело дрожит, вдохи становятся медленнее. Легче. Его мышцы расслабляются, когда растение выполняет свою работу.

Закрыв глаза, он делает долгий, легкий выдох.

На мгновение он выглядит как любой другой человек, а не как безжалостный Альфа, убивший охранника и моего лучшего друга. Уязвимый, если такого зверя можно так унизить.

Проходит еще минута, и он снова дышит относительно нормально.

Я подползаю к кромке воды и зачерпываю немного прохладной жидкости, которую приношу ему в сложенных чашечкой ладонях. Тот факт, что он может поднять голову, говорит мне о том, что он снова обрел контроль над своими мышцами, и он принимает то немногое, что я наливаю ему в рот, издавая кашель, прежде чем его голова снова падает обратно в грязь.

— Ты могла бы оставить меня умирать, — говорит он хриплым голосом.

— Я должена была.

— Итак, почему ты этого не сделала?

Я отказываюсь говорить ему, что он мне нужен, что я понятия не имею, как выжить в этих лесах, не говоря уже об этом мире.

— Прекрати задавать вопросы, Альфа. Ремус, вероятно, отправил поисковую группу, так что нам нужно убираться отсюда.

— Дай мне секунду, ладно? Смерть немного тяжеловата для мышц.

Глава 2 4

Обхватив меня рукой за шею, Титус, кажется, несет большую часть своего веса на себе, ковыляя рядом со мной, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы сделать глубокий вдох. Его легкие в конечном итоге придут в норму, при условии, что он быстро выведет яд.

— Знаешь, мы оба могли там погибнуть. Сучковатые ветки цепляются за мои ноги, когда я переступаю через лесную подстилку, сломанные ветки хрустят у меня под ногами.

— Вероятно.

— Ты не ценишь жизнь. Даже свою собственную.

— Говорит любимая дочь Шолена. Ты хоть представляешь, сколько людей было убито из-за твоего вида?

Я фыркаю от смеха и, спотыкаясь, иду вперед, ловя себя, прежде чем упасть.

— Это исходит от Альфы?

— По крайней мере, я честен в том, кто я есть.

— А я нет? Скажи мне, о, мудрейший…

Он закрывает мне рот рукой.

— Эй! Мой крик заглушается его мясистой ладонью, когда он останавливается.

Мускулы на его плечах напрягаются, он осматривает окрестности, затем тянет меня вниз, за ствол упавшего дерева, как раз перед тем, как свет проносится над землей.

Отдаленные звуки болтовни вполне могли быть людьми Ремуса, обыскивающими лес в поисках нас.

— Мы будем идти всю ночь, — шепчет он.

— Они скоро прекратят поиски, до рассвета.

— Идти сквозь ночь? Что, если там орда? Или койоты?

— Я сомневаюсь, что здесь много койотов. Львы, вероятно, едят их.

— Львы? Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас?

— Нет.

Вскакивая на ноги, он тянется ко мне, но я отбиваю его руку. Нет смысла создавать у него впечатление, что я какая-то бесполезная девица.

В течение следующего часа я следую за ним, пока он ведет меня через темный лес, и клянусь, если бы я могла стрелять лазерными лучами из своих глаз, он был бы мертв.

За исключением того, что я, вероятно, не должна желать ему смерти, потому что каждый раз, когда что-то воет или хрустит, я тем больше благодарна, что он со мной. Кажется, у Титуса есть природное чувство направления в этих лесах, которое, несмотря на то, что я много раз исследовала маленький лес в Шолене, я, похоже, просто не уловила как это возможно. Время от времени он останавливается, чтобы послушать то, чего я не услышала, и продолжает, только когда чувствует, что это безопасно.

В любом случае, я не знаю, почему я думала, что буду той, кто отомстит. Убивать не в моих силах. Никогда не было. С тех пор, как я была маленькой и спасла колонию муравьев от соседских мальчишек, я

всегда знала, что я рождена, чтобы исцелять и защищать. Сейчас я не могу защитить Уилла. Все, что