Смущает, правда, поведение Лошака на допросах. Пахан держался уверенно, да и как складненько пел. Мог ли урка сам сочинить такие хитроумные ходы, — да нет… Наверняка лошака подготовили к возможному провалу и аресту, причем предусмотрели вероятные варианты развития событий.

А дед, сам на что рассчитывал, если не полный идиот, зачем тянул время? Ну, возможно надеялся, что агент сделает ноги, и это даст шанс самому Конюхову найти способ вывернуться. Или арестанту протянут руку помощи… Хотя старый сиделец обязан понимать, что пункты пятьдесят восьмой статьи заведомо обнуляют шансы выйти сухим из воды. А если учитывать еще и «расстрельные примы»… Как ни крути, песенка бродяги спета. Наивно с таким зековским багажом считать, что «ослобонят», вытащат из цепких рук чекистов. Ну, уж тогда, чисто по человечески, старикан хотел еще малость пожить. Подышать пусть тюремным, но воздухом, вопреки печальной поговорке, что перед смертью не надышишься… Похоже на то.

А что фашист? Конюхов сам признался, что не вынесет спецсредств, хотя и громила с виду, но стар и нещадно боится боли. Если станут допрашивать с пристрастием, старый уркаган сразу поплывет… Немец не новичок, разумеет старую истину, что не столько сама пытка, столько страх перед ней сломит каждого человека. И, естественно, фашист не строил иллюзий на счет Лошака, коль дойдет до того. Но вот, что странно, — Конюхов сразу предупредил о своей слабости, как бы опережал ход следствия, спешил… Но, и молчал гад до поры…

Можно смело предположить, что некто извещал немецкого агента о безмолвии Лошака. Но так не могло бесконечно продолжаться. Рисковать далее не имело смысла. Попади урка в городской отдел, немедля все выложит как миленький, там валандаться не станут. И враг сделал упреждающий ход…

Теперь Конюхов окоченевший труп, пожалуй, что нет в живых и караульного Пахряева. А пока, только тот боец единственный на подозрении. Да, фашист сработал со знанием дела, — обрубил концы.

Но ведь немец наверняка знал, что чекисты сразу выйдут на Тэошника предателя и начнут раскручивать связи парня по полной программе. Видимо так, но рассчитывал на фактор инерции в работе органов — быстро не обнаружат… Агент успеет либо сбежать, либо надежно замаскироваться.

Фашист уже двое суток знает, что им заинтересовалась сама Москва, поскольку Воронов из Главного управления. И отчетливо понимает, — в сложившейся ситуации, исчезновение человека, имеющего постоянную прописку, а значит и конкретную биографию, не пройдет бесследно. Будут разосланы ориентировки, и со временем непременно попадешь в расставленные сети. Ну не станет же агент переходить линию фронта, где, когда шанс выжить — пятьдесят на пятьдесят…

А значит, немецкому агенту выгодней затаиться, как бы остаться вне подозрений, если умно обыграть ситуацию. Но не исключено и третье, — шпион настолько уверен в собственной неуязвимости, что и пальцем не пошевелит, чтобы прятаться, а уж тем паче бежать… О таком раскладе, местные органы даже думать боятся. Встречались случаи вопиющие, когда враг был столь высокопоставлен, что приходилось решать судьбу такого человека на высшем уровне. Вот почему Синегубов Николай Иванович остановил выбор на Воронове. Кто бы ни стоял за этой дьявольской постановкой, — «Серега не отступит».

Ну, и еще нарисовалась одна внушающая опасение деталь… Назвать проблемой, язык не поворачивается — чай под Богом ходим… Не исключено, что фашист — человек рисковый и отвязанный, потому надумает устранить самого Воронова, в надежде на оперативную вялость местных органов. Ведь сколько времени шпион живет вне подозрения госбезопасности… А сколько еще сумел бы… если не злодейское убийство Машкова?

А вот зачем он все-таки надумал не только убить снабженца, поглумиться над трупом и вдобавок сжечь домишко несчастного — вопрос на засыпку… Вот главная ниточка, что ведет к раскрытию дела. Было бы любопытно знать, — посвятил ли немец Конюхова в причину лютой казни, открыл ли старику мотивацию столь дикого решения, или Лошак, проявив пещерную фантазию, сам такое выдумал? По логике — самодеятельность старого зека в корне исключается, немец не позволит отдать себя на волю случая. Таким образом, — Лошак просто передаточное звено.

У фашиста имелись веские причины для ликвидации Семена. Вражий агент неспроста организовал театральный эффект, подобный грому среди ясного дня. Почему? Зачем убийце трубить о содеянном на всю ивановскую? Для чего устраивать спектакль?

Следует еще раз потрясти диверсантов, и в особенности Мерина. И опять — закавыка. Гурьев Никита бессердечный исполнитель, палач, такому не по чину знать обстоятельства заказчика. Уж такое правило установлено для наемных убийц или профессиональных катов. Кроме того, Ерема-Лавренев подручный Мерина считал, что старший группы ниже Лошака мастью. Выходит, и уркагану Конюхову не с руки открывать карты чужому человеку, даже если и знал чего…

Сергей понимал, что нужно правильно сформулировать круг проблем и вопросов, определяющих скорый успех расследования.

Ход размышление капитана прервал младший лейтенант Свиридов.

— Сергей Александрович, тут, — Андрей замялся, — тут… милиционеры с линейного пришли. Линейщиков тоже позвал, у них там людей поболе нашего будет, одним словом, подмога.

В ленинской комнате за допотопным столом, покрытым красным кумачом, поджидали вызванные сотрудники линейной милиции: лейтенант Синицын — здоровенный белобрысый мужик с веснушчатыми кулаками, и два накачанных крепыша — оперативники.

Воронов вкратце изложил свои недавние соображения, понимая, что в полной мере переварить такую кашу парни быстро не смогут. Потом, сославшись на неотложный звонок, оставил гостей и ушел в кабинет начальника отделения. Капитан обстоятельно сообщил Селезню новые подробности и попросил привлечь городские силы, на случай, если Пахряев соизволит махнуть в город, а оттуда дальше.

Затем нарочито беспечно, по-свойски, деланным голосом Сергей позвонил Пасвинтерам. К телефону подошла Вероника. У мужчины трепетно забилось сердце, и тут же сладко взыграло на душе. Женщина обрадовалась звонку, ее голос весело щебетал. Сергею страшно хотелось послать любимой воздушный поцелуй в телефонную трубку, да неловко было, еще подслушает кто. Не вдаваясь в отдельные подробности, Воронов кратко известил Веронику, что через часок придет пообедать. Не мог же он сказать, что страшно соскучился, да и стыдно было намекнуть о вожделенной цели приезда, чего доброго, женщина решит, что чекист ищет только интимной близости.

Вернувшись в красный зал, Сергей, лукаво не мудрствуя, спросил с деланным возбуждением.

— Ну, что на сей счет считаете товарищи командиры?

В ответ — гробовое молчанье.

Настенные корабельные часы над входной дверью показывали пять минут шестого. Дверь резко отворилась, и ввалился запыхавшийся сержант госбезопасности Алтабаев — средних лет рыхловатый нацмен, ходивший в заместителях Свиридова. Доклад сотрудника был краток и не весел.

Догадка Воронова, насчет удравшего караульного, подтвердилась уж слишком быстро. Тело Пахряева нашли