для него насквозь официальное письмо, что весь этот концерт в овощехранилище задуман в его честь. И когда он изволит открыть дверь, ты ему скажешь, что письмо это я принес еще до того, как сделал объявление. Мол, жутко извинялся… У него, кстати, когда день рождения?

— Восемнадцатого июля, — хмыкнула Света.

— Жалко, — вздохнул я. — Но не критично. В общем, когда он станет хоть чуть-чуть общительнее, покажешь ему письмо, скажешь, что я жутко извиняюсь за недопонимание, которое у нас возникло, просто поторопился и спорол ерунду. А на самом концерте устроим ему триумфальное прибытие, карету подадим, красную ковровую дорожку расстелим. И я еще с Жаном поговорю, чтобы в журнале Африка была про него здоровенная статья. С перечислением заслуг, наград, подвигов и регалий. Как думаешь, сработает такое признание его царем горы?

— Да уж, масштабно… — округлила глаза Света.

— Так сработает? — нетерпеливо подергал ее я.

— Думаю, да, — она кивнула. — Мне кажется, он о чем-то таком и мечтал, но ты же знаешь, какие у нас все…

До Илюхи-Беса я добрался взмыленным и с желанием что-нибудь разрушить. Разговор с Сергеем Ивановичем получился сложным, причем совершенно внезапно. Я зашел, чтобы сообщить ему, что все в порядке, наша программа готова, музыканты готовы, репертуар отрепетирован и вот это все. Планировал доложить прямо в коридоре и сбежать. Но хрен угадал. Полкан снова затащил меня за стол, потому что у них так принято. И дальше у нас случился самый идиотский разговор, который только можно было себе представить — о внешнем виде. Согласно его ценному мнению, музыканты на сцене должны быть прилично одеты. Лучше всего было бы, конечно, в военной форме, но раз уж мы штатские, то чтобы изволили явиться в приличных костюмах и галстуках. Я попытался возразить, но быстро понял, что это дохлый номер, он даже меня не слышит. Так что улыбался и кивал. «Да, Сергей Иванович». После третьего настойчивого повторения его рекомендаций о внешнем виде, я перестал даже кивать. Выполнять его требования я, конечно же, не собирался. Сидел, смотрел в окно и обдумывал, что надо бы вернуть в программу сатанинские песни Астарота.

Злился, но подумал, что хорошо, что зашел очно пообщаться. Теперь знаю, что мне нужно будет все силы приложить к тому, чтобы не подпустить массовика-затейника военного училища к моим «ангелочкам». И захватить с собой на концерт Жана на тот случай, если там разразится скандал, и нас выгонят с новогодней вечеринки. Фигурировать в скандальной хронике — это тоже неплохой способ посветить перед потенциальной публикой лицом.

— Здорово, — сказал Илюха-Бес, распахивая дверь. — Хорошо, что пришел, я уже думал сам тебя вылавливать. Я всяких новых штук наделал для показухи, пойдем покажу!

— Для какой показухи? — с недоумением спросил я.

— Что значит, какой? — фыркнул Бес. — Мы же договаривались, что вы поучаствуете!

— А, точно, — смутно вспомнил я. Было что-то такое, просто из головы вылетело. — Нет-нет, не забыл, все в силе. Главное, предупреди за пару дней…

— Ага, — кивнул Бес и потащил меня в свой закуток. — Короче, смотри, я тут обдумывал, как еще можно сделать конструкцию рогов, собрал несколько вариантов. И кое-что получилось даже.

На столе в рядок стояли три кожаных шлема, все в заклепках и с изогнутыми громоздкими рогами. Черными, корявыми, в потеках… Прямо антураж из фильма ужасов, до одури реалистично…

— Ого, — я провел пальцем по одному из рогов. — Это из чего ты собирал это все?

— Не поверишь, из гофрированной трубы, газеты, клея и кузбасс-лака. Ну и песок еще… Короче, взял трубу, внутрь — проволоку, чтобы лежала как надо. А сверху несколько слоев папье-маше. Пригодились уроки труда в третьем классе… А с песком смешно вышло. Я когда красил один рог, уронил его, на него всякий мусор налип. Думал, испортил, а потом просто сверху лаком прошелся, такая текстура получилась, просто отпад, скажи?

— Да вообще отлично! — я взял один из шлемов и примерил его на голову. — Будто ты в ад сгонял на охоту.

— Это еще не все, погоди! — он метнулся за шторку и принялся там шумно что-то разгребать. В этот момент раздался звонок в дверь.

— Открой, это Эланор пришла! — прокричал мне Бес.

— Ага, — я пошел к двери, чувствуя, как меня отпускает. Все-таки, общение с унылыми ретроградами — штука выматывающая. То истеричка-Банкин со своим больным тщеславием, то основательный Сергей Иванович с правилами поведения на сцене для рок-музыкантов. После этого заводной Илюха-Бес — это прямо-таки глоток свежего воздуха. Все-таки, энтузиасты с фантазией — офигенно крутые люди.

— Привет, Велиал, — Эланор изящным движением скинула пальто и чмокнула меня в щеку. — Видел уже плащ, да?

— А еще и плащ есть? — удивился я.

— Ооо! — девушка округлила глаза. — Убойная вещь совершенно! Бес просто гений!

— Иди сюда, сейчас покажу! — крикнул Бес.

Плащи у толкиенистов — это была обязательная деталь гардероба. Правда, в большинстве случаев это была просто квадратная тряпка с пришитым с одной стороны шнурком, который завязывался на шее. Этакий опознавательный признак толкиенутости — повязать такой девайс поверх джинсов и футболки. И типа ты сразу должен восприниматься как героический рыцарь Средиземья, хрен знает. Но Бес был один из тех, кто к антуражу подходил вдумчиво. Его плащ, который я в прошлый раз видел, выглядел вполне себе предметом гардероба, с капюшоном, бахромой и замысловатой застежкой на двух ремнях. Тот плащ, который он сейчас показывал, выглядел похожим образом, разве что без капюшона и металлических заклепок побольше. Грубая черная ткань спадала до земли. И когда он повернулся спиной, стало видно, что в ткань вшиты клинья кожзама.

— Нормально смотрится, да? — спросил он.

— Ну да, ничо так, — дипломатично сказал я. Мало ли, плащ — штука культовая, вдруг тут есть что-то особенное, чего я по недомыслию не замечаю.

— А так? — сказал он и поднял руки. Хлопнув, полотнище плаща развернулось в огромные крылья, наподобие крыльев летучей мыши. Благо высокий потолок сталинской коммуналки позволял показать эффект во всей красе, хоть и заняли крылья почти все пространство квартиры. Вот тут меня проняло, потому что смотрелось это… грандиозно.

— Вот эти планки совершенно незаметны, когда стоишь, — Бес повернул руку, демонстрируя, как именно он устроен этот