Пашка очень кстати спросил, чем вызвана эта пьянка. Она услышала с ужасом, что Григорию закрыли выезд за границу. У Лины всё поплыло перед глазами.

- Что теперь со мной будет?! – закрывая дверь, прошептала она.

***

Сел за доклад, накидал тезисы. Выделил три основных момента и расписал их на пункты. А дальше крепко задумался. Очевидные понятия никак не хотели принимать форму слов. Этот мужик из идеологической комиссии просил оформить мою речь в виде доклада, чтобы они потом могли распространить его. На местах Сатчан получит его первым, усмехнулся я.

Написал, в первую очередь, о сохранении памяти. Это сейчас ветераны живы и активны, а пройдёт несколько десятилетий и спросить о войне из первых уст будет уже не у кого.

Потом писал о преемственности поколений, о воспитании патриотизма и об осознания будущими поколениями своего героического наследия и долге перед отцами и дедами, отстоявшими для них свободу и право на жизнь.

Это больная для меня тема. Вспомнил, как в будущем на Западе всякие грантожоры старательно будут переписывать историю. Договорятся до того, что японцы оправдают американцев за Хиросиму и Нагасаки, будут говорить: что так было надо...

Поэтому написал, что данную инициативу необходимо всеми силами распространять во всех странах Варшавского договора и, желательно, в странах Западной Европы. Чтоб эти тоже не забывали…

Ну, время у меня ещё есть, если мысли какие ещё будут появляться, допишу, возьму с собой в университет завтра.

С утра Григорий опять не вышел на прогулку. Интересно, как он? Наводящие вопросы Родьке ситуацию не прояснили. Узнал только, что «папа дома, спит, как убитый». Ну, учитывая, в каком он вчера был состоянии, не мудрено… Ладно, загляну к нему вечером.

***

ВНИИ синтетических и натуральных душистых веществ.

Лина не находила себе места и с самого утра позвонила матери на работу.

– Мам. – простонала она в трубку. – Гришу отстранили от загранкомандировок. Что теперь будет? Мне придётся работу менять, мам…

– Не спеши увольняться! Раньше времени... – расстроенно проговорила Инга Леонтьевна. – Попробую ещё раз со старым поговорить. Не реви, слышишь! Я сегодня же в Москву поеду.

***

На парах дописывал свой доклад, вот не зря говорят, утро вечера мудренее. Целый тезис добавил. Боюсь, что десяти минут мне будет мало. Но не разбежишься, придется резать под это требование…

Ну а затем – в КГБ. Там меня уже ждал прямо на входе Румянцев. Одобрительно кивнул мне, когда я вошёл точно в 14.40. Сунул в руки распечатанный доклад и повел в зал.

Зал был на пару сотен мест, и он был полон. Людьми в белых марлевых повязках, капитан не шутил. И я этому был очень рад – не нужно мне знать, кто тут кем является…

– Не будет смущать, что все в таком виде? – заботливо спросил капитан.

Это мне смущаться? Я выжил в эпоху ковида. Два гребанных года в масках! Среди таких же других бедолаг. Мне это зрелище более чем привычно. Такой фигней меня из колеи не выбить.

– Вот если бы они без масок сидели – вот тогда бы я точно волновался… – улыбнулся я. – А так, меньше знаешь – крепче спишь!

Капитан только хмыкнул от такого ответа. И пригласил меня присесть пока на первом ряду и освежить в памяти тезисы собственного доклада. Разобравшись с этим, я ему кивнул. Он попросил меня подождать еще пять минут. Подождал. Наконец, время пришло, и я по его сигналу пошел к трибуне. Шепотки в зале стихли, и я начал доклад.

– Товарищи! Среди угроз со стороны Запада я выделил внутренние и внешние. Позвольте начать с внешних…

От текста доклада я не отходил. Не та организация, где это стоит делать. Честно отбарабанил все, как было написано. Конечно, уже и новые мысли за прошедшее с момента подготовки доклада время появились, но ничего не поделаешь…

Закончив, поблагодарил за внимание. После чего сказал:

– А теперь, товарищи, буду рад ответить на ваши вопросы!

– Вы говорили, что есть угроза от продажи наших сырьевых ресурсов Западу. Но мы же не будем их отдавать за гроши, а только за свободно конвертируемую валюту. Неужели она нам не нужна? – тут же задал вопрос мужик с первого ряда. Лет так под сорок, судя по седым вискам.

– Не совсем это я имел в виду. Я говорил о том, что это опасная зависимость. В первые годы советской власти, продавая сырьевые товары в западные страны, на полученную валюту покупали новейшие станки и оборудование для модернизации экономики. Такой вариант меня устраивает. Но я говорил о рисках того, что сейчас мы можем решить, что существенную часть валюты можно пустить на ширпотреб и покупку продовольствия. Покупать зерно, джинсы, туалетную бумагу и все то, что сами вполне способны произвести, чтобы удовлетворить спрос со стороны нашего населения. СССР полон нефти и других полезных ресурсов. По моей оценке, в ближайшие годы эти ресурсы подорожают в несколько раз. Валюта хлынет к нам рекой, и это может нас расслабить. Мы можем начать тратить ее бесхозяйственно. Но чем больше мы будем закупать на эту валюту продовольствия и ширпотреба, тем в большую зависимость попадем от Запада. Он может продать его нам, а может и перестать продавать, если захочет создать нам проблемы. И кроме того… А вдруг цены на ресурсы снова упадут, а мы уже привыкнем обеспечивать серьезные потребности населения этими импортными товарами? Валюты станет мало, товары уже не купить в прежнем объёме, сами понимаете, что это плохо отразится на советской экономике и вызовет разочарование со стороны населения. Вот чего нам нужно избежать. Следующий вопрос!

Ждать долго не пришлось. Вопрос с третьего ряда:

– А почему вы считаете, что угрозы со стороны внутренних врагов страшнее, чем со стороны внешних?

– Ну что нам может сделать Запад с военной точки зрения? Ничего серьезного. Умирать вместе с нами в ядерных взрывах они не готовы. Значит, держим в стране мощный ядерный арсенал, и мы в безопасности. И на Западе тоже это понимают. Но при этом очень нас не любят и желают нас уничтожить. Какой у них еще выход, как не пытаться уничтожить нас