всего шестнадцать километров на юг. Склад находится в подвале сарая соседнего участка. Это все, что мне известно. Больше я вряд ли узнаю. Глаубер уже у цели. Теперь он уполномочен действовать по обстановке.

– Понято. Значит, химическая атака запланирована на субботу, двадцать четвертое августа?

– Да.

– Ладно. – Капитан КГБ повернулся к старшему лейтенанту и распорядился: – Снимай записывающее оборудование, уходим!

– Могу я быть уверен в том, что в БНД не узнают о нашем контакте? – спросил Биккель.

– Да. Но не расслабляйтесь, майор. Я думаю, что наше плодотворное сотрудничество продлится.

– Тогда нам требуется обговорить условия.

– Придет время, обговорим. Позаботьтесь о лейтенанте Вейсе. Он не будет понимать, что произошло, поэтому засыплет вас вопросами. Попытайтесь придумать что-нибудь правдоподобное.

– Вейсе в прошлом году получил контузию на занятиях по метанию гранат. В том, что он потерял сознание, нет ничего удивительного.

– Если он не обратится к врачам.

– Этого я не допущу.

Старший лейтенант Панов быстро собрал аппаратуру.

Разведчики покинули номер, спустились в подвал, пробыли там около десяти минут и вышли в холл отеля.

Администраторша, так и не дозвонившаяся до управляющего, спросила:

– Устранили неполадки?

– Странно, но в отеле повреждений нет. Видимо, они в соседних зданиях. Так что у вас все нормально. Шума поднимать не надо.

– Но вы ведь заходили в номера.

– В один. Посетители ничего не имели против проверки и даже хотели угостить нас пивом. Они не будут жаловаться. До свидания, фрау.

– До свидания.

Администраторша облегченно вздохнула. Хорошо, что все так закончилось. По неопытности она не потребовала, чтобы эти водопроводчики сделали отметку в журнале и не отметила их предписание. Посему у нее не осталось никакого доказательства факта их визита. К тому же она вспомнила, что в этот номер люкс часто заходили гости, которых запрещалось регистрировать. Женщина успокоилась.

Советские офицеры прошли до ближайшего кафе, нырнули в «фольксваген», ожидавший их невдалеке от входа в это заведение.

Молодой мужчина, сидевший за рулем, спросил по-русски:

– Как дела, парни?

– Все в порядке, – ответил капитан Ардонов. Есть информация. Ее требуется срочно передать в центр.

– Тогда к Паулю?

– Да.

Под этим именем в ФРГ находился четвертый агент разведочной сети лейтенант Сергей Осипов. Он содержал антикварную лавку, в подвале которой находилась мощная современная радиостанция.

Доехали они туда за полчаса. Капитан Ардонов зашел внутрь. Осипов в одиночестве сидел за стойкой, листал газеты.

– О чем пишут, Сергей?

Разведчик поднял голову.

– Это ты. А я-то подумал, что мне все же удастся что-то продать. С финансами у нас туго.

– Деньги нам подбросят.

– А пишут об одном, об агрессии стран Варшавского договора. Они вероломно напали на страну, правительство и общество которой не желают жить при советском оккупационном режиме.

– Интересно, когда это мы оккупировали Чехословакию?

Осипов отложил газету и сказал:

– Ты спросил, я ответил. Что у тебя?

– Надо срочно послать в Москву радиограмму. Шифр повышенной секретности, так как данных много и велика вероятность перехвата. Кстати, запеленговать тебя могут?

– Меня – нет, как и рацию. Она работает в режиме «зеркало». Объяснить, что это такое?

Капитан выставил перед собой руки.

– Только не это.

– Тогда давай данные.

– Они на пленке.

– Ничего. Я разберусь, прослушаю, составлю радиограмму, зашифрую и отправлю.

– Она сегодня должна быть у полковника Старцева.

– Если должна, то будет!

– Удачи! Я пошел.

– Заходи. Да, мне запросить деньги?

– В разумных пределах.

– Само собой. Шиковать никто не собирается.

– Если Старцев запросит, каким образом получена информация, ответь, что мы использовали вариант пассивной вербовки. Работали с куратором операции «Зигзаг» майором Биккелем. Вероятность того, что он доложит в отдел спецмероприятий БНД о слитии информации, ничтожна. Да и не успеет командир диверсионной группы в Чехословакии перестроиться.

– Понял. Удачи!

Капитан вернулся в машину, закурил.

На двери лавки появилась табличка «Закрыто».

Полковник Старцев получил шифрограмму в 18:00. Он изучил ее и направился к генерал-майору Лазареву. Потом они вместе прибыли к начальнику Первого главного управления генерал-полковнику Сахаровскому.

В связи с потерями решено было усилить группу «Дон» двумя специалистами в области химической защиты. Им было приказано в четыре часа утра 22 августа вылететь в Оломоуц, далее на технике подразделений мотострелкового полка выдвинуться на полигон у Либавы, поступить в распоряжение майора Богданова. На 13:30 был назначен сеанс связи с подполковником Иванчуком для передачи ему персональной задачи по обеспечению работы боевой группы «Дон».

Ввод войск стран-участниц Варшавского договора нарушил обстановку в Чехословакии, и без того сложную из-за многочисленных протестных выступлений. Колонны шли по своим маршрутам. Полицейских военные блокировали, дорожным движением управляли регулировщики тех частей, которые проходили маршрут.

Масштабные перемещения войск редко совершаются без происшествий и путаницы, как бы тщательно ни был разработан общий план. Благодаря этому диверсионная группа майора Глаубера смогла довольно спокойно пройти от Бегрице в городок Штернберк. «Шкода» Мицы и пикап Граны, на время закрывшего гостиницу, прокатились по населенному пункту и встали на пустом участке, по соседству с домом номер 16 по улице Крыжовой.

В его дворе диверсантов и их помощников, агентов ЦРУ, ожидал Яромир Курчек. Он смотрел в небо. Как раз в это время над Штернберком проходили советские «Ан-12», направляющиеся в Оломоуц. Пожилой мужчина оторвался от увлекательного зрелища, открыл решетчатые ворота, впустил машины.

Время было уже позднее. Люди предпочитали находиться дома. Никто и не заметил гостей пенсионера Курчека.

Диверсанты быстро разгрузили пикап, затащили контейнеры в подвал сарая, стоявшего на участке. После этого немцы и чехи прошли в дом Курчека.

Он был большим, в четыре комнаты, вполне подходил для временного пребывания диверсионной группы. Единственным недостатком являлось то, что из-за близости аэродрома, а значит, и радиотехнического батальона, обеспечивающего действия авиации, не работала станция Шульца. Нужно было выбирать момент, когда наступал перерыв в полетах, отключались дальномеры, высотомеры и локатор основной станции кругового обзора аэродрома.

Но это было не принципиально. Уточненную задачу Глаубер получил еще в Бегрице. Сеанс связи должен был состояться непосредственно перед проведением террористической операции, в ночь на субботу, 24 августа, когда не летали самолеты и, соответственно, бездействовали и подразделения радиотехнического батальона. До этого необходимо было провести разведку в Оломоуце, определить конкретные места закладки химических боеприпасов и установить их. Но сегодня диверсанты могли отдохнуть.

«Ми-2», переданный из авиационного полка в распоряжение КГБ, приземлился на плацу чехословацкого батальона связи, дислоцированного в Красине, ровно в девять часов утра. Он прибыл как скорый поезд, строго по расписанию.

Из кабины вышел единственный член экипажа.

Богданов с Шуваловым ожидали вертолет, подошли к пилоту.

– Старший лейтенант Кобзев, – представился тот. – Имею приказ