— Прекрасно, — довольно проворковал он. Пожилой эфирреалист склонился над кристаллом, рассматривая его. — Давай поглядим, что у тебя на уме.

Глаза его заблестели, и старик затих, таращась в сложенные ладони.

Чудачка поднялась с кровати, сняла ночную рубашку и надела одежду, показавшуюся ей подходящей для этого дня: один чулок красный, другой серый в синюю крапинку, простое платье из желтого хлопка и с дюжину шарфов яркой окраски, которые она повязала один за другим на обе руки, затягивая узлы зубами. Затем она опоясалась настоящим оружейным ремнем, только без пистолетов, которым не доверяла; обе кобуры девушка набила мешочками из мелкой сетки, полными крошечных эфирных кристаллов. Они не привыкли к тому, чтобы их так носили, но им не повредит учебная практика, решила Чудачка. Свой наряд она дополнила еще несколькими шарфами, которые повязала на шею, а самый длинный вязаный шарф обернула вокруг головы на манер тюрбана. Шарф был слишком теплый, но она решила, что именно сегодня без него не обойтись, и, закончив одеваться, почувствовала себя неизмеримо лучше.

У нее было достаточно времени на то, чтобы одеться, усесться и приступить к пожеланиям доброго утра всем своим маленьким кристаллам, прежде чем мастер испустил долгий, протяжный вздох и опустил эфирную клетку с набухшим кристаллическим сердцем внутри. Выглядел старик ужасно. Лицо совсем посерело, глаза запали.

— Учитель? — окликнула его Чудачка. Она подобралась к люку и присела рядом, чтобы протянуть руку ко лбу старика, обдавшему ее пальцы лихорадочным жаром. — Что вы увидели?

— Настоящее послание, — ответил тот. — Нет, это не было сном или эфирным эхом, девочка моя. Я уверен, это было сообщение.

Чудачка вздрогнула.

— Сообщение? С помощью эфира? Разве такое возможно?

— Совсем недавно я объявил бы, что нет, — ответил Ферус, чьи глаза остались устремлены вдаль. — Однако, по всей видимости, кому-то удалось отыскать способ этого добиться… Хотя мне столь же ясно: они и понятия не имеют, что их могли подслушать.

— Думаете, я этим занималась в своих снах, учитель? Подслушивала чужие разговоры? Хочется верить, что это не оценка моей порядочности.

— Нет, — ответил Ферус, растягивая слово. Он часто произносил слова медленно, когда его мысли бывали заняты какой-то задачей. — Нет, дитя. Твои недавние кошмары… ты слышишь их шепоток — сколько? Уже с пару недель?

— Вроде того, да, — согласилась Чудачка. — Но, учитель… Как вышло, что я этот шепот слышу, а вы нет?

— Превосходный вопрос. Обещаю размышлять над ответом.

Медленный вдох, выдох. Потом он заговорил снова:

— Между прочим, мы уже час как в состоянии войны. Я решил, не стоило будить тебя ради этого.

— Иначе я могла бы пропустить этот… Это послание, — серьезно сказала Чудачка. — Полагаю, тут любой бы запутался: заполучить себе Недруга, но обойтись без войны.

— Не станем делать поспешных выводов, — предостерег мастер.

— Тогда я задам вопрос или даже два, если не возражаете.

— Я не против.

— Сообщение, вы сказали? Кому оно предназначалось?

— Отличный вопрос, Чудачка. Грамматически верный к тому же. М-м-м… — протянул Ферус, скребя скулу. — Другому эфирреалисту, почти наверняка.

— А в хаббле Утро есть и другие?

Ферус покачал головой.

— Нет, вот уже… очень много лет. Ближайший к нам — это Бернард Фецциг в хаббле Приют, кажется. Но он полностью выжил из ума, насколько я знаю.

Чудачка бережно подвинула одну из сотен банок с выдохшимися кристаллами, которая по неясной причине оказалась чуточку смещена в сторону.

— Бедняжка.

— Это случается и с лучшими из нас, — заметил Ферус, спускаясь по лестнице и подкидывая на ладони пойманное эфирное послание. Чудачка отметила, что мастер этим утром совершенно позабыл об одежде, не считая пары плотных черных носков и ночного колпака на голове. — У меня интуиция.

— А она достаточно тонка?

— Кажется, вскоре нам понадобится тот суровый капитан.

— То есть капитан Гримм?

— Прекрати уточнять мои мысли, их выражение — вопрос эстетического выбора. Но ты права: тот самый тип, с инфекцией в укушенной руке.

— Зачем он может нам понадобиться?

— Он показался мне достаточно одаренным. И вежливым. Это такая редкость в наши дни — повстречать человека, чья учтивость зиждется на чем-то прочном… — Ферус ненадолго умолк. — Отчего же так холодно?

— Вам следует надеть теплый халат, учитель, — застенчиво предложила Чудачка.

— Ах да! Так и знал, что позабыл о чем-то, дитя. Спасибо.

Мастер подобрал один из халатов (на полу библиотеки их лежало сразу несколько, небрежно сброшенных за последние недели) и надел его наизнанку. При этом Ферус не прекращал напряженно думать о чем-то; Чудачка ясно это видела по решительно выдвинутой вперед нижней челюсти. В подобном состоянии ему обычно бывало непросто даже продеть руки в рукава, но сегодня он отлично справился с задачей.

Чудачка завершила обычный утренний ритуал приветствия, дотрагиваясь до каждой банки с маленькими кристаллами, а затем осторожно сошла вниз по лестнице. Она успела оказаться в центре комнаты, когда ее внимание отвлек резкий звук, донесшийся из прихожей: что-то с грохотом разлетелось там на куски.

Ферус повернул голову на шум; глаза его заблестели, мечась по сторонам и фокусируя взгляд то в близь, то в даль. Мастер поднял руку и выставил палец, указывая в сторону. Голос его зазвучал певучим рокотом:

— Чудачка, бегом к той стене и не высовывайся.

Чудачка поспешила подчиниться. Когда мастер быстро просматривал так много вариантов будущего и начинал говорить этим тоном, любые возражения были бы полнейшей глупостью. Она приникла к полу, подогнув ноги на тот случай, если понадобится бежать, и сунула руки в обе кобуры на поясе, чтобы осторожным похлопыванием подбодрить маленькие кристаллы, — вдруг те испугались.

Покивав, Ферус рассеянно выставил вперед правую руку. Кристалл, венчающий рукоять его трости, ответил на сорвавшийся с пальцев мастера поток эфирной энергии мелодичным звоном, а сама трость, грациозно скользя в воздухе, проплыла через всю библиотеку, чтобы оказаться в руке эфирреалиста.

Как только это произошло, двери в библиотеку с треском распахнулись, и в комнату вбежали трое в униформе, почти неотличимой от обычного одеяния гвардейцев копьеарха. При себе у них имелись всяческие солдатские штуковины, вроде боевых перчаток и сабель. Один держал перед собою топор, который только что разнес изысканную деревянную дверь, а его товарищи выступили вперед с ярко светящимися перчатками наготове. Два заряда были выпущены почти одновременно, и библиотеку заполнил слепяще яркий заряд энергии — разрушительный поток, назначенный порвать в клочья стоявшего впереди старика.