Удивительно, но при всем при этом тот период был богат на культурные достижения. Творили такие известные композиторы, как Пуччини, Масканьи, Респиги и Вольф-Феррари, писатели Пиранделло, Деледда, Моравиа, Гадда, поэты Унгаретти, Квазимодо и Монтале. Среди художников следует назвать уже известных на тот момент де Кирико, Карру, Моранди, Сирони и Баллу, а также талантливых новичков, в частности Гуттузо и Аннигони. В скульптуре можно выделить Мандзу. В архитектуре – Пьячентини, который начал использовать железобетон, а также Понти, Терраньи и Либера. При этом многие из вышеперечисленных либо вовсе не были фашистами, либо, как в случае с Унгаретти, входили в состав партии, однако затем покинули ее, не подвергнувшись гонениям. Режим активно действовал лишь против тех, кто открыто критиковал фашистскую риторику.

Великая депрессия, начавшаяся в 1929 году, сильно ударила по экономике страны, и уже к 1934 году порядка 10,7 % трудоспособного мужского населения осталось без работы. За границей количество рабочих мест также сократилось, поэтому приостановилась и эмиграция. Доходы людей не росли, что ударило по престижу фашизма, хотя частичное перевооружение, начавшееся в 1935 году, несколько исправило ситуацию и привело к повышению зарплат в сфере промышленности. Сельское хозяйство, однако, все еще оставалось в тяжелом положении. «Сражения за зерно», которые Муссолини вел на юге страны, сопровождались типичными для плановой экономики трудностями.

Муссолини, не питавший большой теплоты к южным регионам страны, там популярностью не пользовался: к фашизму местное население относилось в целом отрицательно. Кампания по борьбе с мафией, начатая в 1925 году, предусматривала введение жестоких мер на Сицилии. Хотя правительство и объявило об успехе этой кампании, это было, как и в случае с Сардинией, не более чем попыткой закрыть глаза на проблемы, в число которых входила ужасающая нищета. Неудивительно, что имело место отчуждение между людьми и правительством, описанное в автобиографическом произведении Карло Леви «Христос остановился в Эболи» (1945). За свои антифашистские взгляды Леви провел середину 1930-х годов в «изоляции» на юге Лукании.

Муссолини, будучи противником коммунизма, был относительно популярным политиком на международной арене. Однако его вера в исконно соперническую природу международных отношений, а также ключевую роль силы в этом соперничестве оказала влияние на весь спектр его законодательных решений – культурных, экономических, финансовых и социальных. Как и многие политики и комментаторы 1920–1930-х годов, Муссолини восхищался новыми технологиями, видя в разработке современных машин тот самый прогресс, к которому хотел привести страну. Фашистов особенно увлекало авиастроение, а сам Муссолини проспонсировал полет военного самолета Италии над другими странами, в частности над Южной Америкой, где его политическая модель пользовалась большой популярностью – особенно в Аргентине и Бразилии. То же относилось к странам Балканского полуострова. Таким образом Муссолини мог не только монетизировать достижения авиастроения своей страны, но и демонстрировать превосходство своей идеологии.

Международное соперничество представлялось необходимостью, и на победу в нем следовало бросить все силы страны, в том числе и с целью предотвращения социальных конфликтов. Такая политика предусматривала пропаганду великих достижений страны. Так, осушение Понтинских болот, призванное положить конец малярии, должно было оттенить признание незаконными стачек и неспособность повысить уровень заработной платы рабочих. Муссолини, «заставивший поезда ходить по расписанию», также положил начало электрификации страны, однако успех этого мероприятия отчасти обеспечивался избавлением от профсоюзов левого толка. Полиция стала ездить на поездах. Осушение Понтинских болот и преобразование этой территории рассматривалось как прототип будущей экспансии фашистского режима за границу, а также было использовано в качестве образца государственного вмешательства президентом Франклином Рузвельтом, когда в 1933 году он создал Администрацию долины реки Теннесси.

Муссолини для достижения своих целей был готов использовать военную мощь. Его видение преображения итальянского национализма хотя и полагалось на оппортунизм, но по сути было исключительно военным. В 1923 году Италия оккупировала греческий остров Корфу с целью заставить Грецию отказаться от притязаний на Албанию. Такая демонстрация силы была встречена в рядах вооруженных сил с одобрением.

В 1928–1932 годах путем чрезвычайной жестокости к населению Италия подчинила Ливию. Жертвами стало более 50 000 человек. Захват Ливии был призван продемонстрировать, что Муссолини более эффективный правитель, чем его предшественники. Итальянская армия блокировала колодцы, истребляла скот, насильно вынуждала ливийцев переселяться. Завоевание Эфиопии в 1935–1936 годах было отмечено беспрецедентной жестокостью и крупномасштабным использованием ядовитого газа (что нарушало условия Женевского договора от 1925 года), который до этого применялся Францией и Испанией против Марокко в 1920 году. Итальянцы мобилизовали 557 000 человек, в число которых входили также колониальные войска. Лига Наций признала Италию агрессором, но не приняла сколько-нибудь значительных мер.

Вечером 9 мая 1936 года Муссолини выступил в Риме с одной из своих самых драматичных, срежиссированных речей, в которой объявил о возрождении старой Римской империи. Становление итальянского режима в Эфиопии ознаменовалось жестокостью по отношению к местному населению, которая во многом основывалась на расизме. Вызванные подобным отношением повстанческие движения были беспощадно подавлены. Большая часть военных подразделений, дислоцированных в Эфиопии, были сформированы в других африканских колониях, что также объясняло чрезмерную жестокость: эритрейцы помнили о кровопролитных конфликтах с эфиопами, а войска из Ливии были арабами, которые ощущали себя ближе к Италии, нежели к Эфиопии. Тезис о том, что Италия милосерднее Германии, был не слишком убедительным с точки зрения Ливии и Эфиопии и в целом не был справедлив по отношению к итальянской армии, однако с беспрецедентной жестокостью вермахта во время холокоста им действительно было не сравниться.

Война сопровождалась подвижностью итальянского общественного мнения, которое координировалось Министерством пропаганды, учрежденным в 1935 году. Министерство поддерживало нужные мнения, заглушало другие точки зрения и в целом стремилось к контролю над потоками информации. Также одной из целей данной войны было указать на необходимость и превосходство фашистской системы, равно как и придать легитимности правлению Муссолини и процессу милитаризации. Серьезным финансовым потерям, вызванным ведением боевых действий, значения не придали. Поддержка создания территориальных войск стала одним из основных направлений фашизма как политической религии. Подобные акценты явно указывают на то, что благосостояние собственно общества в рамках социальной политики утрачивало свое значение.

На деле Италия не могла позволить себе вести серьезные боевые действия в Эфиопии и выступать на стороне Франко в Гражданской войне в Испании (1936–1939), как и в целом значительно наращивать военную мощь. В испанской Гражданской войне Франко поддержало 73 000 итальянских солдат – гораздо большее количество, чем выделил Гитлер. Авиация бомбила города республиканцев, например Барселону и Малагу, подводные лодки нападали на советские корабли, направляющиеся к республиканским портам. Муссолини хотел принять непосредственное участие в становлении франкистского режима, однако сам Франко не хотел ставить под вопрос свою автономность. Чтобы продемонстрировать Франко, на что готова Италия ради достижения своей цели, Муссолини направил батальон имени Гарибальди на помощь республиканской армии для сражения в Гвадалахаре в 1937 году. Название батальона несло глубоко символический смысл.