По части искусств папский двор всегда был взыскателен, а в начале XVII века эта взыскательность, пожалуй, достигла своего апогея. Но двадцатидвухлетнему (!) Бернини доверили создание бюста папы Павла V. А папа Урбан VIII, взошедший на престол в 1623 году, сказал молодому скульптору следующее: «Это большая удача для вас, кавалер, что вы смогли узреть, как кардинала Маффео Барберини сделали папой [Урбан VIII]. Однако нам повезло еще больше, что мы имеем кавалера Бернини при своем понтификате». Кавалером, то есть — рыцарем, Бернини стал в 1621 году, при папе Григории XV, недолго занимавшем престол между Павлом V и Урбаном VIII. Папы менялись, а Бернини творил для Святого Престола, успевая, между скульптурами и проектами, писать маслом небольшие картины. На вопрос кардинала Ришелье[133] (того самого!) о разнице между скульптурой и живописью Бернини ответил: «Скульптура передает то, что есть, а живопись — то, чего нет. Суть живописи заключается в дополнении, а суть скульптуры — в убавлении натуры». Но при том все скульптуры Бернини крайне реалистичны.

Личная жизнь Бернини не была такой бурной, как у Караваджо, так что он смог спокойно прожить до конца дней своих в Риме, где скончался в возрасте восьмидесяти двух лет. Однако один «аффект» все же имел место. Одно время у Бернини был роман с женой одного из его ассистентов, которую он увековечил в мраморе (ныне ее бюст хранится во флорентийском музее Барджелло). Однако любимая изменила Бернини с его младшим братом, который тоже помогал скульптору в мастерской. Узнав об этом, Бернини гонялся за братом по улицам Рима, угрожая убить его, а к коварной изменнице, которую звали Констанцей, послал своего слугу, которому было велено изрезать бритвой ее лицо (проделка вполне в духе того времени).

А теперь — о главном, о том, что Джан Лоренцо Бернини сделал для Рима. В 1629 году Бернини был назначен главным архитектором собора Святого Петра, который недавно закончили строить, но еще не успели декорировать (вот еще одно свидетельство папского доверия). Он создал для собора грандиозный бронзовый киворий, изваял колоссальную статую святого Лонгина, а также работал над усыпальницей Урбана VIII, которую начали создавать еще при жизни этого папы. Интересный факт — по четырем витым колоннам кивория ползут вверх гигантские пчелы. Вроде бы и ничего особенного — просто деталь украшения, но посвященные понимали, что так папа Урбан увековечил память о своем семействе Барберини, на гербе которого были изображены пчелы.

В 1636 году Урбан VIII приказал Бернини построить две колокольни на фасаде собора, основания для которых были сделаны еще при прежнем главном архитекторе. В 1641 году первая башня была построена, начали строить вторую, но вдруг на фасаде появились трещины. Работы продолжались до середины 1642 года (видимо, Бернини как-то собирался решить эту проблему) и были остановлены из-за нехватки средств, а не по причине трещин. Однако, после смерти папы Урбана и восшествия на престол Иннокентия X, враги Бернини (завистников у выдающихся людей всегда хватает) подняли шум по поводу трещин. Проведенное обследование показало, что трещины были вызваны дефектами оснований, спроектированных до Бернини, но все равно по репутации Бернини был нанесен серьезный удар — башни, которые он строил, были снесены. Но, тем не менее, Бернини сохранил свое положение при папском дворе и, со временем, смог реабилитировать себя сооружением фонтана Четырех Рек на римской площади Навона. Нет, не просто реабилитировать, а прославиться пуще прежнего.

Вскоре после восшествия на престол (1644) папа Иннокентий X решил перестроить три дома на южной стороне площади Навона, принадлежавших его семейству Памфили. Заодно папе захотелось установить на площади египетский (точнее — псевдоегипетский) обелиск в подражение Сиксту V. Бернини решил создать вместо обычного постамента грот, в который поместил льва и гиппопотама, олицетворяющих солнце и воду. Сам же грот, из которого вытекают четыре реки, олицетворял хаос материи, в который свыше нисходит свет. Грот окружен фигурами речных богов — Дуная, Нила, Ганга и южноамериканской Рио Ла-Плата, — а также растительным и животным обрамлением. Если бы Бернини не создал ничего, кроме этого фонтана, он все равно бы считался великим скульптором.

Другим знаковым сооружением Бернини стала церковь Святого Андрея на Квиринальском холме (Сант-Андреа-аль-Квиринале), возведенная в 1658–1678 годах для ордена иезуитов. А самой масштабной постройкой стали две массивные полукруглые колоннады, сооруженные Бернини на площади Святого Петра. Колоннады образуют арену, на которой собирается публика для того, чтобы увидеть папу, выходящего в лоджию на фасаде собора Святого Петра. Колоннады часто сравнивают с двумя руками, которыми собор охватывает толпу.

Практически одновременно с украшением площади, был дополнительно украшен и сам собор, для которого Бернини изготовил из позолоченной бронзы кафедру Святого Петра, главный символ папской власти (22 февраля католики отмечают праздник кафедры апостола Петра). Последней крупной работой великого скульптора, которую он успел довести до конца, стала гробница папы Александра VII в соборе Святого Петра (1671–1678). Скульптурная композиция включает коленопреклоненного Александра, четыре женские фигуры, символизирующие добродетели усопшего и Смерть с песочными часами в руках.

В завершение этой главы хочется сказать пару слов о человеке, не имевшем никакого отношения к искусству — о кардинале-иезуите Роберте Беллармине (1542–1621), который разработал теорию папского суверенитета, согласно которой светская власть представляет собой тело, а церковная власть — главенствующую над ним душу. Папа поставлен Богом для того, чтобы надзирать за государствами, следовательно, он главнее светских правителей. Пусть папа и не имеет прямой власти над ними, но он вправе вмешиваться в дела королей и аннулировать законы, если того требуют заботы о спасении христианских душ.

К середине XVII века папский престол сильно укрепился и вернул себе бо́льшую часть былого величия, а Рим снова стал Великим городом.

Но, как говорят итальянцы, не бывает совершенно ровных дорог и совершенно прямых путей. Вскоре все опять пойдет не так, как хотелось бы папам.

Глава семнадцатая. Roma, caput mundi

* * *

В XVII веке древнее выражение «Roma, caput mundi» («Рим, столица мира») снова вошло в обиход. Столицей мировой империи стать не получилось, но с определенной натяжкой (не принимая во внимание протестантов, православных, англикан и др.) Рим можно было считать столицей христианского мира.

Укрепив свою власть, папы снова занялись приращением территорий, последней из которых стало герцогство Урбино[134], аннексированное папой Урбаном VIII в 1625 году. Аннексия была мягкой — за неимением наследников мужского пола последний герцог Урбино Франческо Мария II делла Ровере подарил свои владения папскому престолу.