— если раньше богатые и бедные жили вперемешку, потому что место жительства определялось принадлежностью к тому или иному клану или просто волей случая, то теперь появляются центры притяжения богачей и удаленные от них места проживания бедняков. Паломники уже не могли останавливаться в Ватикане, ставшем местом проживания придворных папских сановников. Для того, чтобы снизить траты папской казны, участки под застройку вдоль новых улиц продавались еще до начала работ (вот когда родилась эта широко распространенная ныне практика). Но случалось и так, что улицы прокладывались без последующей застройки, исключительно ради удобства жителей. Организацией работ и содержанием дорог с XIII века ведали чиновники, называвшиеся «magistri viarum» — «уличные магистры», аналог древних эдилов. В качестве примера «новой папской улицы» можно привести Виа Леонина, проложенную папой Львом Х на север от своего дворца, известного в то время как палаццо Медичи, а позднее переименованного в палаццо Мадам.

Разграбленный Рим обезлюдел, папская казна оскудела, и художникам уже нечего было здесь делать. Римская эпоха Возрождения завершилась, но…

Но трагические события 1527 года считаются одним из факторов, приведших к появлению нового художественного течения (или просто ранней фазы стиля барокко — оставим эти тонкости знатокам), которое сначала называли «новой манерой», а впоследствии назвали маньеризмом.

Принято считать, что общественный кризис вызвал кризис искусства. Характерная для Ренессанса гармония между телесным и духовным были утрачены. На смену гармонии пришла манера — вычурность, эпатаж. Отвергая старое, художники утверждали новое. Так, например, на смену прежнего рисунка контуром (линией) пришла совершенно новая графическая концепция тонального рисунка, рисунка светом. Экспрессивность света и пространства сочетается в «новой манере» с вычурной напряженностью поз и обилием деталей.

Переход от классицизма к маньеризму (возникший в самом начале XVI века, еще до разграбления Рима) можно проследить на примере Леонардо да Винчи, одного из ведущих создателей классического стиля. С классикой у Леонардо получилось по известному гоголевскому выражению: «Я тебя породил, я тебя и убью». Леонардо одним из первых разочаровался в идеалах классицизма и перешел к маньеризму. «Леда и лебедь», знакомая нам по копиям других художников, самой яркой среди которых (да простит нас великий Рафаэль!) стала картина Франческо Мельци (ок. 1515), ныне хранящаяся во флорентийской галерее Уффици.

Леонардо да Винчи из категории тех знаменитостей, которых не хочется «выпускать из рук». О нем столько можно рассказать… Но, к сожалению, с Римом у Леонардо отношения не сложились. Точнее не с Римом, а с папским двором. В 1513 году, за четырнадцать лет до разграбления, Леонардо прибыл в Рим, надеясь на внимание и покровительство папы Льва X. Но момент был неудачным — в Риме уже работали более молодые и более ответственные Микеланджело и Рафаэль, которые, в отличие от Леонардо, всегда доводили начатое до конца. Папа Лев принял Леонардо со всеми полагающимися почестями, но за три года не сделал ему ни одного заказа.

Леонардо да Винчи. Дама с горностаем. Ок. 1490 год

В 1516 году Леонардо принял приглашение французского короля Франциска I и переехал из Рима во Францию, где и умер. Но память о нем в Риме все же осталась — в Ватиканской пинакотеке[122] хранится неоконченная картина великого художника «Святой Иероним», приобретенная в 1845 году папой Пием IX за два с половиной миллиона франков. У этой картины, написанной маслом по дереву, была непростая судьба — ее распилили на две части, одна из которых использовалась в качестве столешницы, но, к счастью, этот шедевр не был утрачен, подобно многим другим произведениям того времени.

В архитектуре маньеризм проявился контрастами, грациозной хрупкостью деталей, в которых преобладают тонко изогнутые линии, «воздушностью» зданий и вовлечением природной среды — одновременно с проектированием зданий проектируются прилежащие к ним сады или парки. Классическим примером архитектурного маньеризма может служить вилла Фарнезе, находящаяся в пятидесяти километрах к северо-западу от Рима в коммуне Капрарола и потому также известная как замок Капрарола. Эта вилла считается одной из самых крупных итальянских построек эпохи Возрождения. Ее строительство начал в двадцатые годы XVI века кардинал Алессандро Фарнезе (будущий папа Павел III), а закончил его внук и тезка, меценат и коллекционер, покровитель Челлини и Эль Греко. По заказу кардинала Алессандро Фарнезе (внука) живописец-миниатюрист Джулио Кловио в середине XVI века создал «Часослов Фарнезе» — иллюминированный[123] манускрипт, содержащий более шестидесяти иллюстраций, выполненных в стиле маньеризма.

Маньеризм часто порицали (и продолжают порицать) за вычурность, за ложный пафос, за страсть к эффектным позам и необоснованное увлечение наготой, но эта трансформация классического стиля прошла испытание временем и заняла свое место в истории искусств. Время воздает всем по достоинству и заслугам.

Джулио Кловио. Часослов Фарнезе. 1546 год

С семейством Фарнезе связана еще одна замечательная ренессансная постройка — палаццо (дворец) Фарнезе на Виа Джулиа в Риме (сейчас там находится посольство Франции). Как и виллу Фарнезе, дворец начал стоить дед, а достроил внук. Примечательно, что одним из архитекторов дворца был Микеланджело.

Пора, однако, вспомнить о выражении, вынесенном в заголовок. «Princeps legibus solutus est» — «государь не связан законами». Эту формулу абсолютной монархической власти впервые озвучил римский юрист Домиций Ульпиан, живший во II веке. Вынужденно отказавшись от участия в больших политических играх (проще говоря — будучи изгнанными с большой арены), понтифики начали укреплять свою власть в Папском государстве, независимость которого от императоров Священной Римской империи была признана еще 1274 году, при папе Григории X, императором Рудольфом из династии Габсбургов. В 1530 году в Болонье папа Климент VII вынужденно короновал потомка Рудольфа Карла V и на этом тесные взаимоотношения Святого Престола со Священной империей закончились — императорский титул стал придатком к титулу короля Германии. Для Рима этот «развод» между двумя престолами был и плох, и хорош. Плох, потому что город лишился пышных коронационных торжеств, которые привлекали множество людей и благоприятно сказывались как на городской казне, так и на развитии города. Но было и хорошее — исчезли поводы для раздоров с императорами, один из которых и привел к разграблению Рима в 1527 году.

Переход к режиму абсолютной монархии в первую очередь ударил по самоуправлению и привилегиям городов — управление государством приобрело строго централизованный характер. Прекратилась раздача феодов — земель, жалуемых в прижизненное или наследуемое пользование и начался обратный процесс перехода земель в руки папского двора. Любое недовольство жестко подавлялось.

Папы не могли передавать власть по наследству (ну разве