вдохновением он её решал. Ощущение дискомфорта возникло тогда, когда этого удовлетворения не стало, когда даже избитые выражения приобрели под пером мастера свой первозданный смысл, все поэтические горизонты казались достигнутыми. Потому-то он и думал начать повесть или роман, перейдя на прозу, рассчитывал преодолеть новый порог, вновь ощутить ту радость творческой победы, что приходит после тяжёлого напряжённого труда.

Работа над «Чёрным человеком» вернула ему прежнее чувство гениальной одерённости – одарённости от Бога.

Сопротивление материала было колоссальным, душевная и духовная сила достигала такой концентрации в процессе работы, какой он уже давно, казалось, не испытывал. Эта победа стоила всех предыдущих!

К ноябрю поэма приобрела совершенно новый вид, но и это был ещё не окончательный текст. Слишком много значила она для Есенина, и он упорно работал, шлифуя каждую строчку.

Наседкин вспоминал, как дважды заставал поэта в цилиндре и с тростью перед зеркалом, «с непередаваемой, нечеловеческой усмешкой разговаривавшим с… отражением или молча наблюдавшим за собой и как бы прислушиваясь к себе». Картина, что и говорить, нетривиальная для постороннего свидетеля. И вполне естественно, что Василий пришёл к однозначному выводу: допился друг до ручки. А это была своего рода постановка спектакля, уже нашедшего воплощение в тексте.

Есенин никогда не работал в «черновом» состоянии и недвусмысленно высказался однажды, отметая все подозрения на сей счёт: «Я ведь пьяный никогда не пишу». А уж эта сверхнапряженная работа требовала особенно ясной головы и абсолютной чуткости каждого нерва.

Он читал ещё незаконченную поэму друзьям в Питере в начале ноября. Окончательный же, беловой, текст был записан 12–13 ноября и передан в редакцию «Нового мира».

Этой поэме суждено было стать крупным последним поэтическим произведением Есенина. В ней отразились настроения отчаяния и ужаса перед непонятной действительностью, драматическое ощущение тщетности любых попыток проникнуть в тайну бытия. Это лирическое выражение терзаний души поэта – одна из загадок творчества Есенина. Её разрешение в первую очередь связано с трактовкой образа самого «прескверного гостя» – Чёрного человека. Его образ имеет несколько литературных источников.

Есенин признавал влияние на свою поэму «Моцарта и Сальери» Пушкина, где фигурирует загадочный Чёрный человек. «Чёрный человек» – это двойник поэта, его алтер эго. Он вобрал в себя всё то, что сам поэт считает в себе отрицательным и мерзким. Эта тема – тема болезненной души, раздвоенной личности – традиционна для русской классической литературы. Она получила своё воплощение в «Двойнике» Достоевского, «Чёрном монахе» Чехова. Но ни одно из произведений, где встречается подобный образ, не несёт такого тяжкого груза одиночества, как «Чёрный человек» Есенина. Трагизм самоощущения лирического героя заключается в понимании собственной обречённости: всё лучшее и светлое – в прошлом, будущее видится пугающим и мрачно-беспросветным.

Действие поэмы разворачивается глубокой ночью, в полнолуние, когда силы Зла властвуют безраздельно и приходят соблазнять душу поэта. Тихий зимний пейзаж, уже знакомый нам по последним лирическим стихотворениям, на сей раз теряет свою успокоенность, и кажется, что снова нечто угрожающее притаилось в самой ночной тьме, каждое дуновение ветра воспринимается как предвестие появления «прескверного гостя»… Ощущение страшного одиночества рождает желание обратиться к неведомому другу, который, увы, не придёт и не протянет руку помощи.

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Ей на шее [в] ночи

Маячить больше невмочь.

Голова, размахивая «крыльями» в ночи, напоминает чёрную птицу – вестницу несчастья в «Пугачёве». Читая поэму, невольно задаёшь вопрос: Чёрный человек – это смертельно опасный противник поэта или часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо? «Дуэль» с Чёрным человеком, какова бы ни была его природа, послужила своеобразным духовным испытанием для лирического героя, поводом к беспощадному самоанализу.

Однако в литературном произведении важно не только, что написано, но и как. Тема двойника выражена на композиционном уровне. Перед нами два образа – чистая душа и Чёрный человек, а перетекание монолога лирического героя в диалог с двойником – поэтическое выражение подсознательного. В исповедальной книге, читаемой «прескверным гостем», открываются противоречия мятущегося духа лирического героя. Соотношение монологической и диалогической речи выявляется в ритмико-интонационном строе поэмы.

Жёсткий ритм дактиля усиливает мрачные интонации монолога Чёрного человека, а взволнованный хорей способствует выражению диалогической формы мысли и повествования. Метафора разбитого зеркала прочитывается как аллегория погубленной жизни. Здесь выражены и пронзительная тоска по уходящей молодости, и осознание своей ненужности, и ощущение пошлости жизни.

Однако эта «слишком ранняя усталость» всё же преодолевается: в финале поэмы ночь сменяется утром – спасительной порой отрезвления от кошмаров тьмы. Ночной разговор с «прескверным гостем» помогает поэту проникнуть в глубины души и с болью сорвать с неё тёмные наслоения. Возможно, надеется лирический герой, это приведет к очищению.

В январском номере журнала «Новый мир» в 1926 году появилась ошеломляющая публикация: «С. Есенин. „Чёрный человек”».

Текст поэмы производил особенно сильное впечатление на фоне недавней трагической кончины молодого поэта. Современники сочли это произведение своеобразной покаянной исповедью «скандального поэта». И действительно, такого беспощадного и мучительного самообличения, как в этом произведении, не знала русская поэзия. Приведём здесь его краткое содержание.

«Чёрный человек»: Есенин наедине с собой. Поэма открывается обращением. «Друг мой, друг мой, – начинает исповедоваться лирический герой, – я очень и очень болен…».

Мы понимаем, что речь идёт о душевном страдании. Выразительна метафора: голова сравнивается с птицей, стремящейся улететь, – «Ей на шее [в] ночи // маячить больше невмочь». Что же происходит? В пору терзающей бессонницы к герою приходит и садится на постель мистический Чёрный человек. Есенин (анализ источников создания поэмы это подтверждает) апеллирует в некоторой степени к произведению Пушкина «Моцарт и Сальери». Великому композитору накануне гибели тоже виделся некий зловещий Чёрный человек. Однако у Есенина эта фигура осмысливается совсем по-другому. Чёрный человек – это альтерэго поэта, другое его «я». Чем же мучает лирического героя скверный Чёрный человек?

В третьей строфе поэмы возникает образ книги, в которой до мельчайших подробностей излагается вся человеческая жизнь. В Библии, в Откровении Иоанна Богослова, говорится о том, что, читая Книгу жизни, Бог судит каждого человека, согласно его делам. Письмена в руках есенинского Чёрного человека демонстрируют, что и дьявол пристально следит за судьбами людей. В его записях, правда, не развернутая история личности, а лишь её краткое содержание. Чёрный человек (Есенин подчёркивает это) выбрал всё самое неприглядное и злое. Он рассказывает о «прохвосте и