посчитал, что им необходимо дойти до северного края широкой равнины тем же вечером, чтобы укрепить на ней своё преимущество. Остальные поддержали его, решив, что там их положение будет настолько прочным, насколько это вообще возможно. С северо-востока войска будет прикрывать густой лес, в то время как на западе они, при нужде, смогут уйти в холмы. Но самое главное — Трезубец, глубокая река, через которую было лишь несколько условно безопасных переходов, в виде неглубоких бродов. Это было ключевое преимущество, но оно могло легко превратиться в недостаток. На узких проёмах численность солдат играет плохую службу, а если рискнёшь отойти вбок, то можешь провалиться в воду или быть снесённым течением.

Первый ход решено было отдать лоялистам, хотя Баратеон, который успешно «довёл» Таргариена до места боя, рвался «показать дракону» его место. Но совместные усилия, а главное — слова Джона Аррена, смогли немного успокоить этого горячего мужчину.

А причина была проста. Все опасались Дикого огня.

И вот, войска восставших регионов выстроились в линию. Склоны у брода был слишком пологими, чтобы сорвать атаку противника, но так лоялистам придётся карабкаться по грязи, вдобавок, растоптанной копытами тысяч коней.

Подул восточный ветер, отчего многим людям показалось, что они почуяли запах моря. Частично они были правы, ведь до Крабьего залива отсюда было всего три сотни километров. Но даже так, некоторые посчитали это знаком их будущей победы. Особым знаком, дающим им понять, что скоро войска таким же образом пойдут на прибрежную Королевскую Гавань - столицу, которую они возьмут, а после бросят к ногам своих господ.

Верховные Лорды собирали вассалов со свитами. Командиры выкрикивали приказы, стараясь перекричать царящий повсюду гам. В воздухе звенели радостные выкрики, смех и раскатистый топот копыт - это отряды рыцарей помоложе, уже подвыпивших, устремились на юг, желая оказаться в числе тех, кто первыми увидит перемещения своего врага. Кружа по коврам смятой, истоптанной травы, десятки тысяч людей готовились к битве. Жёны, как обычные, так и «походные», обнимали своих мужчин. Многочисленные жрецы всех богов вели службы и для воинов, и для обслуги, сопровождающей войско. Тысячи людей становились на колени и бормотали молитвы. Кто-то даже, словив религиозный экстаз, целовал свой меч или касался губами по-утреннему прохладной земли. Септоны нараспев произносили слова древних ритуалов и умащивали статуи Семерых богов дорогими маслами. Служители Старых богов принесли в жертву трёх ястребов, а апостолы «Небесного Клинка» проходили вдоль строя солдат, чертя кровью у них на лбу горизонтальную линию. Прорицатели и разные шарлатаны предсказывали победу, и кидали в огонь обглоданные кости, обещая жизнь или смерть подошедшим к ним бойцам. Мейстеры, хирурги и Молчаливые сёстры положили калиться ножи и собирали инструменты, бинты, снадобья и разные целебные травы.

Солнце решительно поднялось над горизонтом, залив всю эту суматоху золотистым светом. Ветерок вяло теребил многочисленные знамёна. Тяжеловооруженные всадники сбивались в кучи и старались найти себе место в строю. То и дело по лагерю проезжали конные отряды, чьи доспехи сверкали, а на щитах красовались грозные гербы и изображения зверей, птиц или неведомых зданий.

Внезапно, со стороны тех, кто уже выстроился вдоль ложбины, донеслись крики. Казалось, будто весь горизонт пришел в движение, мерцая так, словно его посыпали металлическими опилками. Лоялисты. Принц Рейгар Таргариен и его командиры двинули войска.

Рассыпая ругательства и выкрикивая команды, грандлорды кое-как расставили людей вдоль северного края ложбины. Речной брод и особенно берега уже превратились в чёрные илистые лужи, усеянные глубокими отпечатками копыт. На южном краю поляны стояли пехотинцы, а перед ними толпились кучками рыцари Долины Аррен. Все ощетинились оружием, лучники наложили стрелы на тетиву. Войска были наготове, ожидая команду.

Между тем распевалось множество гимнов, особенно среди ветеранов и стариков, но вскоре их заглушил мерный ритм победной песни. Вскоре её начал петь многотысячный хор. Всадники отмечали рефрены звучными возгласами. И даже знатные лорды, уже выстроившие своих людей длинными рядами, подхватили её.

Эта песня была древней, как сам Вестерос и говорят, пришла откуда-то с Севера, задолго до пришествия на эту землю Эйгона Завоевателя. Она была чужда для него и его драконов. Ходили слухи, что под неё сгорали солдаты на Пламенном Поле. Но будут ли они сгорать сегодня? Большой вопрос.

И когда войска запели её вслух, то ощутили, как на них хлынула слава их прошлого - хлынула и связала воедино. Тысяча голосов и одна песня. Тысяча лет и одна песня! Никогда ещё они не чувствовали себя так уверенно. Многих людей слова этой песни поразили, словно откровение. По загорелым щекам текли слёзы. Войско охватило воодушевление: воины принялись бессвязно орать и потрясать оружием. Они стали единым целым.

Бойцы предчувствовали, что кровавая гражданская война вот-вот закончится. Они победят своего врага. Освободят королевство от гнёта Безумного короля, а после... заживут так, как захотят сами. Нормально, а может даже хорошо. Надежда позволяла их взглядам и сердцам рваться вверх и сражаться не просто за себя, но и за своё будущее.

Лоялисты же, используя рассвет и солнце, - бьющее им в спину, а их врагам в лицо, - в качестве прикрытия, мчались мятежникам навстречу. Среди них были люди Простора, жаркого Дорна, Королевских Земель и многочисленные «предатели» - лорды, которые остались верны не своему сюзерену, но королю. Вёл их сам «Принц-Дракон», бесконечно убеждённый в победе, даже несмотря на ранее допущенные неудачи. Этот мужчина вдохновлял свою армию, даровал уверенность в своих силах и плане, который непременно был у этого блистательно полководца.

Солнце освещала их сверкающие шлемы, высоко вздёрнутые щиты и острые копья. А из-за строя нёсся размеренный рокот дорнийских барабанов.

Моустас, Ланнистер, Аррен и прочие высшие командующие собрались для последнего краткого совещания, перед тем как разъехаться по местам. Несмотря на все их усилия, строй получился неровным, болезненно мелким в одних местах и бессмысленно глубоким в других. Между знаменосцами разных лордов вспыхивали споры. Некоего лорда Горбага, вассала Талли, пришлось прижать к земле, потому что он пытался заколоть ножом человека, равного ему по статусу. Но даже так, войска не сомневались в своём успехе. Их вёл «Небесный Клинок», их численность была почти в два раза выше. А песня, которую затянули старики и подхватили молодые парни, звучала так громко, что некоторые сжимали грудь руками, опасаясь, как бы не выскочило сердце.

Враг подъехал ближе, расходясь веером по серо-зелёной равнине - бесчисленные тысячи всадников. Казалось, их куда больше, чем предполагали военачальники и разведка. Грохот барабанов разносился над равниной, пульсируя, словно океанский прибой.

Кто-то выкрикнул приказ, отчего ряды