все равно больше. К тому же сейчас он для нее — необходимый кладезь информации. Чем больше парень расскажет о структуре Улья, тем легче ей будет понять, как тут все устроено.

— С трутнями — аналогично, — продолжает Эйнар.

— А что на десятом? — любопытствует Кая, отогнав невольную мысль, что ей еще фортануло сразу угодить в элиту.

— VIP, — коротко поясняет он. — Не элита, конечно, но условия в разы лучше.

— Но они же все равно участвуют в стримах, — недоумевает Каталея, не увидев особой разницы между восьмым и десятым уровнем.

— Детка, стримы бывают разные. В некоторых выживание хотя бы одного из участников вообще не предусмотрено, — снисходительно хмыкнув, объясняет Эйнар. — И роли в стримах тоже разительно отличаются. Просто поверь мне на слово — тебе сказочно повезло. Причем, повезло дважды.

— Дважды? — с сомнением уточняет Кая.

— Ну да, — кивает он, удивленно глядя на пчелку. — Ты — частный заказ, еще и на элитном тринадцатом уровне. В твоей смерти корпорация заинтересована меньше всего.

— А если заказчик жаждет именно этого — моей мучительной смерти?

— Ну, тогда не повезло, — разводит мощными руками Эйнар. — Дважды.

— Успокоил, — фыркает Кая. — Тебе, кстати, не пора?

Они синхронно смотрят на панель с расписанием, где красным светом моргает только что появившийся пункт.

«Оргазм.»

Округлив глаза, Кая с шипением выпускает воздух. Да, они, блядь, издеваются. Какой на хрен «оргазм»?

— Похоже, я остаюсь, — парень расплывается в довольной улыбке, и, лениво потянувшись, перемещается к дивану, на котором сидит потерявшая дар речи пчелка. — Хорошо, что ты не переоделась после массажа, меньше одежды снимать, — подмигнув, оптимистично заявляет Эйнар.

Встав на колени, он бесцеремонно забирается под ее короткий халатик, обхватывает горячими ладонями ягодицы и рывком сдвигает к краю дивана. Как ни странно, его активная напористость не вызывает отторжения. Мужской голод в потемневших синих глазах откликается в ней самым примитивным образом, заставляя загораться ответным желанием. Полтора месяца вынужденного воздержания все-таки дают о себе знать.

— А ты чего такой довольный? С оргазмом я и без тебя могу справится, — Кая звонко ударяет парня по рукам, одарив грозным взглядом.

— В чем дело, пчёлка? Я тебе не нравлюсь? — наглец только потешается и белозубо скалится.

Сдернув поясок с ее талии, он распахивает халат и впивается взглядом в голую грудь. Смотрит жадно, алчно, словно впервые, и эта неприкрытая похоть дьявольски заводит, заставляя сердце быстрее разгонять кровь по венам.

— Ты ходячий тестостерон, правда, но я привыкла сама выбирать себе парней. Еще и эти тупые ограничения, — с досадой рассуждает Кая, не пытаясь прикрыться.

— Думаешь, я в восторге от того, что не могу трахнуть тебя по-человечески? — совершенно искренне отвечает парень.

— А если нас занесет?

— Не занесет. Доверься мне.

— Смешно, — хмыкает Кая.

— Я не собираюсь тебя принуждать, но что ты теряешь, пчелка?

И правда, что? Уж точно не девственность. Ханжой и недотрогой Каталея сроду не была. С невинностью без малейших сожалений распрощалась в шестнадцать. Правда, поначалу само действо не вызывало в ней бурного восторга, но неравнодушные подруги посоветовали сменить партнера и попробовать с кем-нибудь проверенным и протестированным в деле. Одна предложила своего бывшего, другая своего настоящего — для сравнения. В общем, девочки не подвели. Оба кандидата оказались лучше первого, и Кая довольно быстро вошла во вкус. К восемнадцати годам за ней тянулся шлейф из, как минимум, двадцати брошенных и случайных любовников.

— Думай быстрее, крошка. Твои соски смотрят на меня с таким укором, что я начинаю чувствовать себя виноватым, — нетерпеливо подначивает Эйнар, облизывая чувственные полные губы. Черные зрачки такое огромные, что в них можно смотреться, как в зеркало.

— Шут, — смеётся Кая, скользнув чисто-женским взглядом по мощным плечами и внушительным бицепсам. Красивый парень, не смазливый, не слащавый, а по-настоящему, по-мужски. Языческий воин с выкованном в боях выносливым телом. Физически он ее абсолютно устраивает, химия и притяжение есть, разрешение сверху на оргазм получено. Бери и пользуйся, что может быть проще?

— Хочешь, я разденусь? — Эйнар сексуально ухмыляется, приподнимая край футболки.

Она вспыхивает мгновенно, словно только и ждала, когда кто-нибудь поднесет зажженную спичку. Предательское тепло собирается внизу живота, отдаваясь горячей пульсацией в затвердевших сосках и в набухших складках между ног. Колеблется недолго, секунды три.

— Ладно, черт с тобой, — сдается пчелка, легким движением скидывая с плеч хлипкий халатик.

Триумфальная улыбка тут же расползается по лицу Эйнара. Он так быстро избавляется от футболки, что ей остаётся только поразиться его сноровке. О боги, это сотканное из рельефов и каменных мышц тело вряд ли хоть в чем-то уступает всем скандинавским божествам, выбитыми на его коже. Закусив губу, Кая протягивает руку и проводит по возбуждённо вздымающейся грудной клетке, опускает пальцы на кубики пресса, сближает их лица, не моргая глядя в потемневшие глаза.

— Уверен, что сможешь вовремя остановиться? — спрашивает Кая низким шепотом и ведет ладонью ниже, накрывает внушительный бугор под джинсами, слегка сжимает, поглаживая по всей длине.

— Мне не привыкать, — сдавленно отзывается он, толкаясь эрекцией в ее ладонь.

— Я же могу тебя трогать? Да? Скажи, что еще мне можно? — тихо застонав, она дёргает пуговицу на джинсах, растягивает молнию и засовывает руку в боксеры. Большой, горячий и в полной боевой готовности. Черт, она б сейчас душу дьяволу отдала за возможность почувствовать этот мощный поршень внутри, но это единственное, что ей запрещено. Где, черт возьми, справедливость?

— Детка, ты отнимаешь у меня мой хлеб. Это должен был делать я, — немного растерянно хрипит Эйнар. Лицо парня охвачено адским напряжением, вены на висках вздулись, ноздри трепещут, жадно втягивая запах ее возбуждения.

— Что именно? — улыбаясь как пьяная, Кая освобождает возбужденный член, неторопливо двигает рукой по бархатистой раскалённый плоти, все больше распаляясь от ошалелой похоти в широких мужских зрачках. Он дрожит и низко стонет от умелых ласк, требовательно тянется к ее губам. Целует яростно, напористо, иступлено, сплетая их языки в откровенном пошлом танце.

Прикрыв глаза, Кая с радостью передает ему инициативу, позволяя себе утонуть в удовольствии. Ее до одури заводит его вкус, отдающий первобытной дикостью и резкие, немного грубые прикосновения. Разорвав поцелуй, Эйнар опускает голову и низко рычит, захватывая губами розовый сосок. Терзает, дразнит языком, с жадностью прикусывает зубами и быстро, словно извиняясь за несдержанность, зализывает следы укосов. Голодный, люто голодный викинг, вынужденный контролировать свои животные порывы.

— Не бойся причинить мне боль, — возбужденно шепчет Кая. Прогнувшись в пояснице, она запускает пальцы в лохматую шевелюру и притягивает его ближе, сжимая мощный торс коленями. — Не щади, не растаю, — нетерпеливо ерзая, уговаривает пчелка.

— Нельзя, — отвечает он яростным