— Он просто предохранитель выкрутил и лапшу нам на уши вешал, что не работает. Так что всю информацию на базу передали. Группа уже идет.

Марк спросил:

— Какие будут дальнейшие планы?

— Ребята, вы должны понимать, что в таком состоянии нам нельзя продолжить восхождение? — произнес я, оглядывая всех.

— Конечно, понимаем, — ответил за всех Генка. — С битыми головами какая нам Победа? Но ведь не все же битые? Не всех этот предатель поколотил. Так что, Андрей, Леся…

Парень глянул на нас, улыбнулся.

— Мы тут с ребятами посовещались и решили, что вы вполне можете продолжить восхождение. Тем более осталось совсем ничего, самая малость.

— Да как же мы продолжим⁈ — удивился я. — Это значит бросить вас!

— Почему сразу бросить? С базового лагеря же придет группа.

— Она только через два дня придет. А эти два дня кто будет за вами следить?

— Я, — внезапно произнес Марк.

Мы все одновременно повернулись к парню.

— Я присмотрю.

— Марк, так ведь… — начал я, но парень перебил меня.

— Я присмотрю, мне не в первой. Ради общего дела нужно — значит сделаем. Так что ребята правы, вам нужно идти.

Я глянул на Лесю. Та тоже была такого мнения.

— Хорошо, — наконец, произнес я. — Согласен с вами, Победа должна быть взята. Не ради задания, которое нам поручено. А ради всех, кто готовил нас, кто верил в нас. Ради Дубинина, ради Молодова. Ради Сергея Рудова. Ради всех, с кем нам не удалось встретиться лично. Ради всех них мы взойдем на Пик Победы. Вопреки тем, кто хотел, чтобы у нас это не получилось. Поэтому мы отправимся на Победу!

— Верно, Андрей, — поддержал меня Генка. — Хоть и не сможем быть с вами, морально мы вас поддержим. Идите с Лесей и встаньте на вершину. Только я прошу тебя, Андрей, об одном маленьком одолжении.

Генка вытащил из кармана монетку, немного стесняясь, протянул мне.

— Что это? — спросил я, разглядывая деньги.

— Это мой юбилейный рубль, на двадцать лет победы над фашисткой Германией. Мне его отец подарил. Прошу тебя возьми его с собой. Он приносит мне удачу. Я не смогу повидать в этот раз Пик Победы, но частичка меня там все же будет.

— Как ловко придумал! — произнес Клим. И повернулся ко мне: — Тогда и у меня возьми! У меня камешек на удачу, с дырочкой. Я его с Ялты в позапрошлом году привез, с собой всегда беру. Помогает мне. Пусть тоже побывает на вершине.

— И мое кольцо возьми! — сказала Марина.

— Роман, а ты что-то будешь передавать? — спросил я парня.

Тот глянул на меня, пожал плечами.

— У меня ничего такого нет. Хотя, постой…

Он стянул шапку с головы.

— Вот, ее возьми. Хочешь, надень, хочешь, так, в карман засунь. Это финская, хорошая, чистая шерсть. Ни один ветер не продует. Мне ее отец купил, перед тем, как… В общем, памятная для меня вещь.

Я стянул свою шапку, отдал Роману. Надел его. Она и в самом деле оказалось теплой.

— Тогда так и решили, — подытожил я. — Мы отправляемся на Пик Победы! На штурм!

Глава 25

Победа

По рации я связался с базой, сообщил о своих намерениях. Молодов согласовал штурм с Лесей. Потом к связи присоединился Марк и запросил секретную волну, по которой детально рапортовал о случившемся. Его выслушали молча и лишь в конце незнакомый голос сухо ответил: «принято».

Я вопросительно глянул на Марка.

— Вопрос по Костареву и по тебе согласован, — ответил парень. — Все в порядке.

Я облегченно выдохнул. Потом подсел к Костареву и сообщил ему новость о том, что все подозрения с него сняты. Парень хоть и не проявил открытой радости, но в глазах заискрилась жизнь. Роман тихо шепнул:

— Спасибо!

Ближе к ночи получили прогноз с метеостанции — ветер незначительный, снега не ожидается, тепло. Идеально для выхода. Нужно было отдыхать перед выходом.

Проснулись в три часа ночи, выдвинулись. Миновали уже знакомый маршрут, где укрывалась Леся, остановились возле тела Володьки. Его замело снегом, но красная куртка была видна издали. Что-то говорить не было никакого желания, мы немного постояли возле него, и пошли дальше. Молодов сказал, что базовая группа придет за ним, чтобы спустить вниз и предать земле.

Думаю, про парня даже будут писать, что он самоотверженно поднимался наверх и героически погиб, не углубляясь в подробности того, что тут произошло. Да и вряд ли вообще будет известна кому-то полная случившаяся история. Ребята в палатке также как и я подписали документы о неразглашении без согласования с руководством еще до восхождения.

Мы вышли на резкое понижение, которое вскоре закончилось таким же резким повышением. На этом участке пришлось поработать. Перепад составил метров двадцать, но с учетом большой высоты и тяжести маршрута показался он нам стометровой бездной.

Ничего, справились.

Снега стало много, местами мы увядали по колено, иногда проваливались по пояс. Плотный, однородный, он доставлял нам немало проблем. Но мы не отчаивались. Мы ощущали общее воодушевление и поддержку, которая была с нами — в лагере, где осталась основная группа, нас провожали с горячими объятиям и пожеланиями удачи.

Про отдых тоже не забывали. Остановились, перевели дыхание, пошли дальше. Разговоров — минимум. Я обратил внимание, что с Лесей и слов не надо — мы понимали друг друга молча. Глянет на меня мягким глазом, чуть улыбнется. Понимаю, пора выдвигаться, хватит отдыхать.

Со стороны Китая начали подтягиваться облака. Метеопрогноз обещал хорошую погоду, но Победа — капризная гора, плевать хотела она на все прогнозы. Прошли еще несколько десятков метров, как подкатил первый «сюрприз» — китайские облака оказались не простыми, принесли с собой грозу. Грозовой фронт нужно было переждать и потому мы остановились. К счастью пошумев полчаса, он прошел стороной.

Усталость начала накапливаться и даже остановки не могли полностью восстановить силы. Я понимал, что будет трудно на штурме, но не представлял что так. Леся тоже вымоталась, но виду не подавала.

Снег по-прежнему оставался глубоким, крутизна склона возросла. Казалось, гора насмехается над нами, как бы говоря: «куда вам, муравьям, дерзновенно пытаться подняться на меня?».

Мы вновь сделали привал.

— Ты как? — спросил я девушку, видя, что она совсем измотана.

— Нормально, — ответила та.

— Заночуем здесь…

— Нет! — оборвала она меня. — Отдохнем и пойдем дальше.

— Уверена?

— На все сто процентов. Я пристально посмотрел на Лесю и вдруг понял, что усталость ее не физическая, а больше психологическая. Обстоятельства давили со всех сторон. Тренировки, огромная ответственность перед всей страной, притирка в группе, столкновение с Володькой и его смерть. Это сильно давило не только на нее, но и на меня, поэтому я прекрасно понимал ее.

Девушка всхлипывала. Я обнял Лесю, прижал покрепче к себе.

— Мы доберемся. У нас все получится. Просто верь мне.

Эти простые слова немного успокоили девушку. Она глянула на меня, и в ее заплаканном лице я вдруг увидел такую теплоту, что вся усталость снялась словно рукой.

Гора испытывала нас на прочность. Это была не злость, не издевательское наслаждение, а терпеливое наблюдение, чтобы получить ответ — достойны ли мы быть на ее вершине? И я вдруг почувствовал стальную уверенность, что мы достойны, мы сможем это сделать.

— Мы поднимемся! — произнес я.

Леся глянула на меня, кивнула. И повторила:

— Поднимемся.

На этот раз мы шли уже совсем с другим чувством. Усталость осталась, но теперь мы наблюдали за ней отстраненно, словно со стороны, будто тоже пытаясь выяснить, на что способны наши тела?

Вдали показалась скала, похожая на пробку из-под шампанского, огромную, метров под шестьдесят. Мы подошли ближе, решили сделать небольшую передышку, заодно рассмотреть необычный рельеф скалы. Походил он на изъеденную жучками древесную кору. Под лавовым монолитом оказалась ложбина, в которой можно было весьма неплохо укрыться от ветра и даже поставить палатку, но мы решили, что воспользуемся ей на обратном пути.

Мы обогнули скалу, вышли на гребень и двинули осторожно по нему, виляя то вправо, то влево, чтобы не улететь с нависающих карнизов вниз. Я шел первым, за мной — Леся. Ледоруб втыкался в плотный снег с приятным хрустом, но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что под снегом — пустота. Я вовремя успел остановиться и подкорректировать маршрут. Считывать линию гребня надо иметь талант, об этом еще Молодов говорил. Тут мало опыта, еще интуиция должна быть.

И вновь скала, на этот раз