газеты вы все-таки читаете, – усмехнулся мистер Мирт. – Что ж, шила в мешке не утаишь, и я не вижу смысла притворяться здесь и сейчас, хоть и занимаюсь этим всю свою жизнь. Но, чтобы найти путь в Холмы, я должен быть честным с собой.

– Вы полукровка? – опасливо уточнил мистер Уотерс. – Известны легенды, когда фаэ и человек…

– Я подменыш, – коротко перебил его мистер Мирт и продолжил, не желая особенно вдаваться в подробности своего происхождения. – Во мне нет ни капли человеческой крови, но я прожил всю жизнь как человек. И, как видите, изрядно в этом преуспел.

– И вы в самом деле владеете магией?

Мистер Мирт неопределенно повел плечами.

– Если бы мне была под силу магия фаэ, мы бы не оказались с вами в столь плачевном положении, – самокритично заметил он. – Если бы я правда мог управлять стихиями, ветер не стал бы мне препятствием. То, что произошло тогда ночью, указывает скорее на то, что по праву крови я владею определенной силой, но никогда ей не обучался и применять не могу.

– Никакой пользы, – пробурчал мистер Уотерс.

– От вас – так точно, – резко парировала мисс Амелия. – И зачем вы вообще увязались за нами?

– Как зачем?! Чтобы написать статью века! Вы со своей паровой машиной не позволили ни одному репортеру присутствовать во время первой поездки! Журналисты стояли в павильоне и у дворца Цикламенов, и никто не написал о том, как двигался паровоз, как это ощущалось, какие первые впечатления возникли у пассажира! Вы запустили свою паровую машину между двух стран! И не дали проверить ее никому из обычных людей! А еще удивляетесь, наверное, почему честные бритты не торопятся пересаживаться с повозок на поезд!

Мистер Мирт удивленно моргнул. Мисс Амелия нахмурилась. А мистер Уотерс уже не мог остановиться – в нем говорило задетое профессиональное эго, которое между тем и было причиной всех его нынешних несчастий.

– Вы так свысока смотрите на репортеров, Мирт, всем своим видом показываете, что вы выше этого. Не ваши ли слова – «наука должна принадлежать всем»? Так почему вы лишаете людей возможности действительно прикоснуться к ней? Обычные люди – те, для кого вы, по вашим словам, строили и паровую машину, и дирижабль, – не посещают ваши закрытые клубы и тайные собрания, или где вы еще все это выдумываете! У вас есть несколько приближенных – и больше вы никого не пускаете в свои тайны! Где же этим «всем» брать информацию? Где доступ к той науке, которая им принадлежит? А мы, журналисты, именно те люди, которые служат мостиком между обществом и общественными деятелями!

– Да если бы вы были действительно мостиком! – воскликнула мисс Амелия. – Но на страницах газет нет ни слова правды!

– Сразу видно, что мисс газет не читает, – уколол ее мистер Уотерс. – Да, согласен, иногда – только иногда! – газета становится инструментом нечестной игры. Но что поделать – на войне все средства хороши!

Мистер Мирт криво усмехнулся:

– Как быстро меняется ваша риторика! Так чего же вы хотите – делать науку и знания доступными для общества или же воевать с нами, изобретателями?

– Вы сами не хотите идти навстречу журналистам!

– Что ж, – голос мистера Мирта похолодел. – Я пошел вам навстречу – иначе вас бы не было в гондоле этого дирижабля. Однако вы продолжаете утверждать, будто мы с вами враги.

– Действительно, мистер Уотерс, – поддержала мисс Амелия. – Раз уж мы в одной лодке, образно выражаясь… – она осеклась, переведя взгляд на гондолу. – И не только образно, гондола – это почти лодка, я бы просила вас оставить ваш гнев на всю нашу изобретательскую братию и все-таки сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда целыми и невредимыми.

– Амелия права, – нехотя признал мистер Мирт. – Как бы мне ни хотелось продолжить нашу… не слишком увлекательную, но, по всей видимости, неизбежную полемику, нам следует сосредоточиться на вещах гораздо более насущных. По всей видимости, ночевать нам придется в гондоле, и я только надеюсь, что поблизости не водятся дикие звери – или что непогода отпугнет их от нашего маленького убежища.

– Ночевать прямо здесь? – Мистер Уотерс, кажется, только сейчас начал осознавать масштабы надвигающейся катастрофы.

Мистер Мирт кивнул.:

– Оболочки все еще хватит на то, чтобы укрыть нас от дождя, если он усилится. Мы не сможем всю ночь поддерживать костер, если только не останемся прямо здесь…

– Можно принести сюда покрывало, – предложила мисс Амелия. – И использовать его как подстилку.

– Спать будем по очереди. Кто-то должен сторожить костер, пока остальные спят.

– Я сторожу, – строго напомнил Поуп.

– Лично я точно не смогу уснуть, – мистер Уотерс вздрогнул, услышав очередной раскат грома, и сделал знак, отводящий беду.

Потом увидел, что на мистера Мирта знак не произвел никакого впечатления, и наконец закричал:

– Вы что же, прямо сейчас ничего не сделаете?!

– Успокойтесь, мистер Уотерс! – осадила его мисс Амелия. – Ведите себя достойно! Джентльмен, даже попав в неприятности, должен оставаться джентльменом!

– Чтобы еще какая-то девчонка мне указывала, как мне себя вести, – оскорбился репортер. – Не слишком ли вы много на себя берете, моя милая?

– Она вам не «милая», – ледяным тоном сказал мистер Мирт. – Уотерс, возьмите покрывало и, ради детей Даннан, идите в гондолу, найдите себе место и ложитесь спать. У меня от вас уже шумит в ушах. Нам правда сейчас не до споров с вами. Если вы не заметили, мы потерпели крушение и теперь должны иметь дело с последствиями. И крушение дирижабля выглядит для меня проблемой куда большей, чем крушение вашей гордости из-за необходимости поступиться привычными удобствами.

– Да как вы!..

– Обратите внимание, – тем же тоном оборвал его Габриэль, – что мисс Амелия, будучи девушкой, ни словом не обмолвилась о том, что нынешние обстоятельства для нее тяжелы. От вас же мы только и слышим жалобы – все вам не так, и к репортерам относимся не как полагается, и комфортных условий не обеспечили, что еще мы должны для вас сделать? Вы сами навязались нам в сопровождающие. Как вы чрезвычайно наблюдательно заметили – мы не очень привечаем вашу репортерскую братию. Предпочитаю передавать науку в руки общества напрямую. Так что прошу вас совершенно искренне, отправляйтесь спать. Мы с мисс Амелией справимся сами.

Мистер Уотерс нахохлился. В своем тонком сюртуке он совсем замерз и с завистью поглядывал на подбитые мехом летные куртки предусмотрительных Мирта и Эконит. Жар от костра не мог его согреть. С какой радостью он воспользовался бы предложением и попытался согреться под покрывалом – в конце концов, когда-то в прежние времена, когда