всего. Я не мог даже помолиться, произнести хотя бы одно слово. Я даже не мог верить в то, что всё обойдется. Я понимал, что что бы не находилось внутри саркофага — моя жизнь больше никогда не станет прежней. Но я понимал, что я и не хочу оставаться в своей прежней жизни.

В этот момент я почему-то вспомнил Истери. Её улыбку, её смех, её печаль и грусть. Я не знал, жива она или мертва, но я хотел увидеть её прямо здесь и прямо сейчас. Куб продолжал распыляться на тысячи маленьких пылинок, что растворялись в живительных водах нашего океана.

Я не мог наблюдать за тем, как распадается саркофаг Нэро. Я перевел взгляд на лежащее рядом лезвие-культро. В мыслях пронеслась идея убить себя прямо здесь и сейчас просто потому, что я не смог сделать то, ради чего я стал высшим стражем. Я действительно сделал бы это парой сезонов ранее, если бы такая же ситуация приключилась со мной тогда. Но не сейчас… сейчас я понял кое-что более важное. Всепрощение не говорит о том, что мы должны прощать марр за их поступки любой степени тяжести. Вернее, да, философия Веры воды наверняка говорит именно об этом, но не в том смысле, в котором её понимают марры. Всепрощение в первую очередь говорит о том, что для прощения остальных марр, сначала нужно простить самого себя.

И я простил себя. Простил за то, что не успел среагировать на удар лезвием-культро по кубу должным образом. Я мог бы очень просто выхватить это оружие, но я этого не сделал. Я виновен в произошедшем настолько же, насколько виновен и сам «Босс». Разница лишь в том, что я смог себя простить. А он — нет.

Прощение. Моё собственное прощение и было моим риском. Я понял, что имел ввиду Азаль, когда он сказал мне не бояться рисковать. Я боялся себя простить всегда. Боялся отпустить своё прошлое. Боялся того, что все мои оплошности будут повторяться из раза в раз. Но теперь это не имеет значения. Только в тот момент я понял, насколько же были бессмысленны все мои переживания, касающиеся моего прошлого.

Храм озарило ослепительное свечение. Моё сердце продолжало биться всё сильнее и сильнее, а внутри меня нарастала тревога… и надежда. Уже через пару секунд я должен был увидеть то, чего ещё не видела ни одна марра во всем океана. То, о чем никто и никогда не имел и малейшего представления.

Куб оказался полым. Он был пуст. Внутри не было ни живой, ни мертвой Нэро. Здесь вообще не было никакой Нэро. Здесь её никогда и не было.

Это ли называют катарсисом? Нравственным очищением, душевным перерождением. Все мы были неправы, все поголовно. Каждая отдельная марра заблуждалась, строила изначально ложные теории и домыслы о том, что же случилось с Нэро. Только подумать… на протяжении такого огромного количества сезонов высшие стражи охраняли фальшивку. Были напрасны все те жертвы, что были принесены во благо сохранения целостности куба. Были напрасны все конфликты, возникающие между Прокулом и Паксом из-за этого куба. Было напрасно буквально всё, что так или иначе говорило про фальшивый саркофаг нашей Нэро. Хотя… так ли это на самом деле

Аквамарин полностью растворился в воде. На месте растворенного куба осталась лишь очень, очень старая записка, подписанная нашей Нэро. Такая подпись была разве что в оригинальной версии Веры воды.

«Живые воды вечны. Вечна жизнь, что обитает в них. В вас, в маррах, течет божественная кровь истоков всех морей нашего с вами океана. Моего океана, в котором я породила вас. Вы и вода — это одно и то же. Марры, подобно течениям, непостоянны, и, зная это, я могла смело предположить, что вы рано или поздно всё-таки сможете открыть мой «гроб», и узнать правду о том, что же со мной произошло.

Ты мой посланник. Мой вечный посланник. Марра, что держит эту записку, должна показать её каждой другой марре для того, чтобы истина наконец всплыла на поверхность. Не спрашивай меня, почему я подстроила свою смерть. Не спрашивай меня, зачем я писала так много писем, и разбрасывала их по всему океану, якобы отправляя их своим братьям и сестрам. Не задавай вопросов, и ответы найдут тебя сами.

Просто знай, что с вашей Нэро всё в порядке. Я решила отпустить вас, мои дорогие дети. Но отпустила я вас лишь для того, чтобы вы наконец стали самостоятельны. Начали развиваться во все стороны. Начали контактировать с другими цивилизациями — иноземными расами, созданными другими созерцателями. Я отпустила свою обитель для того, чтобы и самой начать развиваться дальше. Я решила отпустить своё прошлое. Полую не вернуть. Прошлые ошибки не изменить. Метатрона не излечить. Я сделала всё, что могла, и я в этом уверена. Даже у созерцателей есть свой предел.

Я провела долгие века в гордом одиночестве. Я считала, что все мои грехи пройдут, если я ограничу свои возможности, и до конца своей жизни не буду покидать свою обитель. Однако совсем недавно я поняла, что это совсем не выход. Своей изоляцией я ничего не изменила. Не вернула к жизни тех, кто уже мертв. Оставаться на одном месте было глупо.

Всепрощение есть исток морей нашего с вами океана. Прощение себя. Прощение своего ближнего. Не отдаление от собственных пороков, а их преодоление. И именно поэтому я решила покинуть Акву Праестантию. Покинуть вас, мои дорогие дети. Ведь эта обитель создана именно для удаления, а не преодоления. Однако в ваших силах это изменить. Поэтому вам стоит трансформировать Веру воды в нечто более обширное, в нечто более большее. Что, если вы попытаетесь рассказать о ней другим цивилизациям? Что, если мы сможем выдвинуть само воплощение идеи всепрощения далеко за пределы нашего с вами океана? Очень надеюсь на то, что за всё то время, пока мой саркофаг был закрыт, вы уже поняли то, как именно эту идею нужно трактовать.

Место в записке кончается. Это мои последние слова-наставления для вас, мои дорогие дети. Я хочу, чтобы вы знали ещё кое-что. Я не солгала вам о том, что когда-нибудь я вернусь к вам, «отойду от своего кошмарного сна». Можете считать, что я вернулась прямо сейчас. Метафорично, конечно же. На самом деле я всегда была недалеко от своих детищ.

Искренне ваша вечная Нэро. С любовью»

Эта записка меняла буквально всё. С ней можно было вернуть наш океан в первозданный вид, устранить все