дрожа от голода, но приближаться не смели – помнили, что нападать на Кощея и Василику себе дороже, Да, им не хотелось, чтобы все трое ушли из мира мертвых. Оно ведь спокойнее, когда под боком находилась хоть какая-то пища, даже недоступная и пугающая.

Кощей оставил им на прощание целый дом и груду диковинок. Василике достались кинжалы, черный кокошник, запас трав и несколько волшебных мешочков с мертвой водой. Чуть позже ей перейдет и смоляная мантия – заморский бархат, затканный серебряными нитями. Может, за прошедшие века и в княжествах научились такие делать? Аж интересно стало, как сильно изменилась Явь, что за люди теперь ходят по родной земле, где живут: ставят древесные срубы, роют землянки или строят домищи из разноцветных камней?

– Василика, – окликнул Кощей. – Может, пока идем, расскажешь побольше о своей Радогощи?

– Странный ты, Кощей, – фыркнула молодица. – Решил меня поспрашивать перед расставанием?

– Тут недолго осталось, – напомнил Вран.

Кощею захотелось ударом расплющить птицу, но он сдержался. Старый друг, как ни крути. Василика вздохнула и начала говорить, как ездила с мачехой и сестрами на городскую ярмарку. Слова хлынули бурной рекой, засверкали каменьями, зазвенели бубенцами и скоморошьим смехом. Кощей словно очутился в незнакомом городе, на торговой площади среди купцов, которые нахваливали свой товар, встряхивали лентами, тканями, предлагали угощения с травяным запахом, редкие пряности и пахучие соцветия. А потом девки подхватили его под белы руки, начали целовать в обе щеки и спрашивать, какая из них красивее.

– А еще был там такой смешной купец, ты не представляешь, – продолжала меж тем Василика. – Обещал привезти мне такого зверя, какого в целом княжестве не сыскать. Обещал, да и пропал. Мы с мачехой спустя полгода поехали на ярмарку, а его там не было. И в следующий раз не появился.

– Может, его заморские девки очаровали? – усмехнулся Кощей. – Вот и остался у них.

– А я думаю, – фыркнула Василика, – что он просто устыдился собственного вранья, потому и пропал.

– Если бы все молодцы со стыда пропадали, то на земле давно одни молодицы остались бы, – покачал головой Кощей.

Девка не обиделась, засмеялась. Кощей поймал себя на мысли, что они вот так просто не говорили… да никогда. Вечно между ними стояли уныние и усталость. Среди голодных тварей шутить не особо хотелось. Но и сам Кощей раньше был другой. Теперь он о-жи-вал. Исчезало все, что роднило его с бледными мертвецами. Того и гляди, щеки еще больше разрумянятся, чего не случалось уже столетия эдак два.

– Может, сорвем их? – спросила Василика.

Кощей не сразу понял, что она говорила о колокольчиках, чуде чудном.

– Пусть цветут. Жалко тебе, что ли? – махнул он рукой. – Пусть цветут себе и напоминают, что не все мертвое на самом деле мертво.

– Как ладно сказано, – подметила ворожея. – Пусть цветут.

Вран кружил над их головами, указывая дорогу. Вскоре лиственный лес сменился сосновым. Под ногами захрустели рыжие иглы, совсем как настоящие. Казалось, и шишки смолой пахнут, но нет, не пахли. Кощей повертел одну такую в руках и отбросил в сторону. Василика нахмурилась, предчувствуя беду.

Среди хвойных ветвей силы начали покидать Кощея, как будто освободившийся от тяжести дух пытался окончательно покинуть тело. На лбу выступили капельки пота. Руки больше не могли поднять меч. Видимо, Василике достанется не только бархатная мантия. Кощей ступал все медленнее и медленнее.

– Что с тобой? – спросила девка еле слышно. – Может, вернешься назад?

– Что я там забыл? – улыбнулся он и покачал головой. – Это изначально была не самая удачная идея.

– Многие восхищаются тобой, – возразила Василика. – И я – тоже.

– Приятно слышать. – Кощей продолжал идти, несмотря на слабость. – Я рад, что все заканчивается именно так.

Умирать рядом с другом всегда приятнее, чем в одиночестве. Хуже только тогда, когда понимаешь, что тебя предали. Но теперь все шло как надо. Изнутри его снедал жар, снаружи пробирал озноб. Холод и пламя боролись в теле, и эта борьба истощала, забирая остатки жизни.

Вдруг прямо перед ним возникла Морана. Богиня Смерти пришла за ним сама, чуть слышно шурша сарафоном из синего шелка. Кощей вскинул голову, чтобы получше рассмотреть ее. Он заметил, как ярко сияют золотистые звезды, запутавшиеся в волосах.

– Исполнено, – прошептала Морана одними губами и взмахнула тонким ножом.

Нить оборвалась. Кощей вздрогнул и рухнул на землю. Последнее, что он почувствовал, было невероятное облегчение.

* * *

Василика болтала всю дорогу, расписывала в красках ярмарку, чтобы Кощей вновь ощутил дыхание жизни. Кажется, ей это удалось, она почти оживила в нем давно забытое, а потом… Потом нитка его жизни оборвалась. Такова была цена за глоток свежего воздуха.

Василика осталась в одиночестве. Да, рядом по-прежнему находился Вран, но она все равно ощущала себя покинутой. А еще казалось, будто что-то было недосказано. Но даже вечности не хватило бы, чтобы подобрать слова. Опустившись на колени возле мертвого тела, Василика вспоминала, как они ходили к реке, отбивались от умертвий, как Василика кружила с кинжалами по костяному дворцу, а Кощей подсказывал, куда стоит бить, чтобы смертельно ранить…

И вот он ушел. Взглянув в его остекленевшие глаза, Василика схватилась руками за свои волосы и чуть не вырвала пару прядей. Хотелось кричать, долго, надрывно, пока голос не станет хриплым. Боль накатила на нее страшной волной вместе с осознанием: впервые в жизни она так сильно дорожила человеком.

Не в силах смотреть на его пустую оболочку, Василика накинула на себя бархатную мантию, схватила меч и поспешила прочь. Ее несло все дальше и дальше. За спиной выли умертвия, где-то валялись останки Яшеня – иссохший череп, потемневшие и обглоданные кости. Оставалось лишь зло хмыкнуть. Какая ирония, надо же! Лучший друг рядом с тем, кого ей удалось полюбить. Умеют же боги жестоко шутить!

Василика помнила, как он упал возле алатырь-камня, а потом… Наверняка умертвия оттащили тело коня подальше, чтобы обглодать вдали от пугающей силы. Не каждый день им доставался такой подарок.

– Мы скоро дойдем? – спросила Василика у Врана, сглатывая горький ком в горле.

Кощеев меч оттягивал руки. Тащить его целый день совершенно не хотелось, но и оставлять тварям Нави ценное оружие было нельзя.

– Ага, – ответил Вран. – Скор-ро станет холодно. Полгода пр-рошло, зима в р-разгаре.

Наверное, он попрощался с Кощеем заранее. Василика поплотнее закуталась в мантию и пошла за птицей. Время Мораны было беспощадно. Если не запасся урожаем, не набил сундуки монетами и мехами, а внутренний двор – дровами, то встретишь смерть от мороза или голода. Не зря в темную пору люди прятались по домам, не высовывали