Супругу с сыном посадили на поезд, и они поехали. Поехала, не зная куда, не зная зачем. Уже сидя в поезде, позвонила и говорит мне:

«Виталий, а где мне хоть выходить надо?»

Настолько мы уже дошли до грани. И люди, которые с этим столкнулись, прекрасно понимают, что малейшая надежда уже нас питала. Супруга, несмотря ни на что, поехала куда угодно. На край земли она готова была поехать, лишь бы ребенку помочь. Я уже несколько раз рассказывал и друзьям своим, и на телеканале «Спас», что когда мои друзья говорили о батюшке Ипполите, то это всегда выглядело для меня лично так, как будто бы он живой. «Вот, попросим батюшку Ипполита — и все будет хорошо». И я даже не сразу понял, что на тот момент он уже давно умер. И для моей супруги это было отчасти сюрпризом, что человек уже отошел ко Господу. Они там побыли, может быть, недели две, в Рыльском Свято-Николаевском монастыре.

Приходили на батюшкину могилку. Супруга просила, как могла. А когда выезжала из монастыря, в московском поезде Руслан первый раз заговорил.

Вот так, сразу после Рыльска, он заговорил. Его первые слова были уже осознаными. Тогда она позвонила и сказала: «Ты знаешь, Руслан заговорил».

Ему было шесть с половиной лет, да. Это был сентябрь, как сейчас помню. А в марте ему исполнилось семь, и следующим сентябрем он пошел в школу.

Вот так, за неполный год ребенок, который не реагировал на речь, не разговаривал, никакой адаптации у него в обществе не было, пошел в обычную школу. Милостью Божьей. Слава Тебе Боже! По молитвам батюшки Ипполита и всех неравнодушных христиан, Господь сотворил такое чудо.

Для того, чтобы, наверное, в первую очередь мы сами для себя выстроили правильный вектор, правильное направление, куда нужно нам идти. И, возможно, через наше великое чудо семейное, чтобы и другим людям было в жизни какое-то вспоможение. Ведь Господь не просто так говорит, и в Ветхом Завете, и в Новом Завете призывает нас обращаться к святым. Святых называют ожерельем Господним, в котором каждая бусинка — драгоценный камень.

И мы верим — вся наша семья и все наши близкие верят, что именно вот такое живое участие батюшки Ипполита, вроде бы уже не на земле, но в то же время живее всех живых — его молитва, его прошение ко Господу сотворили, по милости Божией, такое чудо.

И еще вторую историю, связанную с батюшкой Ипполитом, хотелось бы рассказать. В тот же год — по-моему, это был март — нам нужно было уже собирать документы в школу для Русланчика, мы проходили обследования. Окулист сказал, что у Руслана где-то –2, –2,5 было. То есть, это ему нужно было носить очки. И мы, конечно, очень расстроились. Потому что мальчик еще не совсем был тогда здоров. Он уже разговаривал, но его исцеление — оно было поэтапным.

Игумен Роман, настоятель Рыльского монастыря, нам сказал: «Причащайте его часто, не реже чем раз в неделю, лучше даже дватри раза в неделю. Обливайтесь святой водой, и пусть пьет почаще святую воду. И Господь все управит».

И действительно, за этот неполный год он практически исцелился. Хотя окулист поставил ему диагноз астигматизм и –2,5, но в справке он написал — 1,75, чтобы все-таки ему очки не выписывать.

Мы боялись, что сына в школе будут дразнить, и это вызовет дополнительный стресс. И супруга обратилась молитвенно к батюшке Ипполиту.

Мы записались на повторное обследование, оно было через 20 дней. И так получилось, что обследование выпало именно на День памяти батюшки Ипполита. И осмотр показал, что у Руслана идеальное зрение.

У нас есть все справки. Я для себя, для нашей семейной истории, эти справки храню. В том числе, и те справки, те диагнозы, которые нам ставили в известной больнице на Ленинском проспекте.

В начале учебного года нам снова нужно было посетить эту больницу, где врач, посмотрев документы, историю его болезни сказала:

«А где этот ребенок?» Мы говорим: «Вот». –

«Нет, я вижу наш бланк, нашу печать. Но ребенок, который здесь описан, и тот, что передо мной — это два разных ребенка. Вы, может быть, что-то темните, хотите, видимо, пенсию оформить, а привели здорового ребенка?» Я отвечаю: «Да если бы мы хотели пенсию, мы бы, наверное, вместо здорового больного привели». Она говорит: «Ну да, правда. В общем, — говорит, — ребенок здоров». Я говорю: «Мы можем идти в школу?» — «Можете». Я говорю:

«Нам больше ничего не нужно».

И вот, на этой ноте мы расстались с психиатрической больницей. И дай Бог, там больше никогда не появимся.

Сейчас Руслан помнит, как часто мы ездили в монастырь и просит, чтобы мы поехали туда еще.

Я сейчас учусь в семинарии, и это, конечно, тоже по заступничеству батюшки Ипполита. Конечно, Господь всех нас ведет и хочет спасения каждому.

Были большие и маленькие чудеса в нашей семейной жизни. Но от того, что они маленькие, они от этого не перестают быть чудесами. Потому что то, чего не должно было случиться, оно случалось. Нужно быть, наверное, совсем деревянным человеком, если не благодарить Господа за это.

Я не могу сказать, что хотел стать священником, и до сих пор во мне определенные борения есть. Но во мне есть чувство благодарности. Слава Богу, что оно есть. Потому что хуже неблагодарности, наверное, нет ничего. И я хотел бы, чем смогу, быть Богу полезным. Может быть, словом, может быть, делом каким-то. Но я не перестану свидетельствовать, пока у меня есть возможность говорить, свидетельствовать о том, что Бог есть, что Он нас любит, и что есть святые люди, обычные люди, такие же как и мы, которые смогли, аккумулируя в себе любовь и смирение, достигнуть таких высот, что по их молитвам Господь им не отказывает. И, видимо, это вот как-то повлияло на мой выбор.

И сейчас я учусь в Сретенской духовной академии. Перешел, милостью Божией, на второй курс. И думаю, что у всех нас будет хорошая судьба, если мы сделаем правильный выбор. Все зависит от нас.

«Рак сгорел за ночь»

Анна Севрюкова

В апреле этого года я узнала, что заболела. Это было последствием стресса, который я пережила после болезни моего ребенка. У меня вырос большого размера лимфоузел. Со временем он просто вообще закостенел. В больнице мне поставили диагноз: закостенение лимфоузла, лимфаденит неизвестного происхождения.

Чтобы решить проблему,