— Я не сказал бы что здесь слишком холодно. — на всякий случай уточнил я. — И в городе, и на противоположном берегу полно деревьев, пусть все и под снегом.

— Ты все верно заметил — возле реки зимой всегда температура выше, за счет теплообмена, правда ощущается, наоборот, холоднее, из-за влажности, но растениям она только в плюс. — чуть расслабившись ответила Инга. — Совсем другое дело дальше на север и в местах, где рек нет. Там проблема в том числе и с растительностью. В крупных поселках и добывающих городах это не так существенно, центральное отопление идет за счет сжигания попутного газа в ТЭЦ. Даже теплицы можно обогревать. А вот деревень, в привычном понимании, у нас нет, в отличие от центральной России.

— Их и в центральной почти не осталось. Промышленная и техническая революция все высосали дочиста, только на Дону и в Краснодарском крае остались какие-то мелкие селения, да крупные фермерские хозяйства с техникой и своими кораблями. — отмахнулась Мария. — Так что, мы идем смотреть елку?

— Я за! — тут же подскочила минуту назад чуть не умиравшая Ангелина. — Милый, три голоса против твоего одного. Надо идти.

— А когда это у нас начала работать демократия? — удивленно посмотрел я на девушек. — Сказал работать, значит будем работать. Сказал смотреть елку, значит будем смотреть елку. Ладно, не кукситесь, развеяться и в самом деле не помешает.

Через пять минут, одетые в шубы с оторочкой и высокие шапки из норки, мы уже стояли на центральной площади. Благо находилась она в паре шагов от дворца правительства. Можно конечно было посмотреть и из окон, но отсюда она выглядела совершенно невообразимо.

Живой зеленый великан, качающий тяжелыми ветвями од ветром, раскинул свои широченные лапы на много метров в стороны, да так что играющие под деревом дети терялись. Только и слышно было что смех да крики детворы откуда-то из-под мохнатых колючих варежек.

На нижних ветвях украшений было не так много, только гирлянда, какие-то разноцветные ленточки да пара пластиковых небьющихся шаров, а вот выше, на уровне метров двух, их становилось куда больше, пока все серебряные дождики, закрученные гирлянды и шары не сходились у самого верха в мантию белоснежного сияющего ангела.

Я даже замер, глядя на эту фигурку. Она была так высоко, что рассмотреть ее подробнее не получалось, но почему-то мне казалось, что скульптор попытался придать ей схожесть с Ингой. Но все равно, общая неправильность не давала успокоиться, из глубины воспоминаний на верх елки так и просилась звезда.

— Не слишком похоже в этом году. — словно извиняясь проговорила Инга, проследив за моим взглядом. — Некогда было позировать.

— Мне кажется очень даже. — ответил я, отвлекаясь от своих мыслей. — Только непонятно почему наверху такое изобилие, а внизу пусто. Одни ленточки остались.

— Так на эти ленточки привязывают пряники, конфеты и сушеные фрукты для детей. — улыбнувшись объяснила Инга. — Утром ветки просто ломятся от сладостей, а к вечеру — видишь ничего не остается. Зато гирлянды вечером особенно красивы, а в одиннадцать часов должно начаться северное сияние.

— У вас и северное сияние по расписанию? — удивленно спросила Ангелина.

— Конечно, у нас тут порядки, не забалуешь. — строго сказал Инга, а потом, не сдержавшись, рассмеялась. — Нет, конечно, хотя северное сияние тут тоже видно, но не так часто, а это будет лазерное шоу, проецируемое на тучи. Ну или просто на небо, благо мощности должно хватить.

— Каждый год такие праздники устраиваете? — уточнила Мария, которой кажется было немного обидно, что в Петрограде такого не проводят.

— Каждый удачный, на время войны убирали, чтобы не провоцировать беспорядки. Но сейчас все хорошо, так что после прошедшей трагедии нужно дать людям повод для радости. — ответила Инга. — Некоторые крикуны говорят, что лучше эти деньги потратить на помощь обездоленным или сиротам, но совершенно не понимают, как работает общественное мнение.

— Тут даже спорить бесполезно. — усмехнувшись согласилась Мальвина. — Большинство, услышав, что власть сделала что-то хорошее, воспримет это как норму. Некоторый еще и возмущаться начнут, почему так мало, или почему не так как они думали. А вот посетив праздник, получив чай и конфету для ребенка, он примет это как добро для себя любимого.

— Да, люди лишь звери. — вновь проговорила Инга, без всякого сожаления или сарказма. — Слышала от одногруппницы по женской академии что при практике в детском саду книги по воспитанию и выработке рефлексов у собак помогли ей куда больше, чем десятки томов детской психологии и подобной литературы.

— Жестоко. — фыркнула Ангелина. — Не хотела бы я чтобы ко мне относились как к собаке.

— Так ты и не собака, ты пастух. — улыбнувшись заметила Мария. — А все твои зрители — твое стадо, которое нужно направлять. Ну или козел-провокатор, который это стадо должен завести на бойню.

— Фу такой быть. — сморщила носик Ангелина. — И вообще, сама коза.

— Девочки не ссорьтесь, у нас в стаде пастух может быть только один. — улыбнулся я и кивнул в сторону виднеющихся гигантских скульптур. — Идемте дальше, посмотрим какой ледовый городок построили.

— В этом году работали только местные скульпторы. — снова извиняясь проговорила Инга. — Обычно мы заказываем их со всей страны, даже из-за границы дед привозил, но мне кажется и так получилось не плохо.

— Великолепно получилось. — сказал я, рассматривая диковенный полностью прозрачный замок, с трехметровыми башнями из которых шли ледяные горки. Внутри, по лабиринтам, бегали смеясь и хохоча дети. Тут же, чуть поодаль, сидели на деревянных скамейках взрослые с горячим чаем в руках.

Скульптуры, словно живые, изображали оленей, каких-то рыб, выпрыгивающих из ледяных волн, морских котиков и песцов, ну и конечно хозяина и главную угрозу всех северных окраин — великолепного белого медведя, вставшего на задние лапы, а у его ног — маленького медвежонка.

— Это большая и малая медведица. — пояснила Инга. — Сейчас почти не видно, но во льду заморожены гирлянды. Когда станет темно они включатся и все фигуры на площади станут отражением звездного неба.

— Здорово. — в восхищении проговорила Ангелина. — А можно