Шрифт:
Закладка:
Не участвуй я до этого в сотнях боев, турнире и жестких тренировках высшей военной академии, пожалуй, они даже сумели бы меня затыкать своими острыми железками. Вот только перед ними был не желторотый юнец, а ученик Коловрата. А уж умение обращаться с когтями он вбил в меня накрепко.
Лезвия отбили атаку наседавшего слева, я тут же повернул кисть, зажимая клинок и ломая конструкт, и дернул на себя. Противник, явно такой прыти не ожидавший, все же вцепился в рукоять что есть силы, но не рассчитал и споткнувшись полетел лицом вперед. приняв его на вторую руку я впечатал в доспех пробойник и подкинул тело прессом, подставляя под удары его соратников.
Горностай не успел отвести в сторону клинок и тот пронзил телохранителя в спину, пробив менее защищенную пластину и реактор под ней. Я же рывком ушел в сторону и ударил ядрами по преследовавшему противнику. Три конструкта подряд его щиты не выдержали. Шлем противника в начале промялся, а затем и вовсе будто вывернулся вовнутрь с почти идеально ровной дырой по центру.
— Это тебе за моего сына! — ревел как зверь горностай, обрушивая на меня клинки в бешенном темпе газонокосилки. Два резонансных клинка, по полтора метра каждый, он использовал словно ничего не весящие кинжалы, а может этом доспехе они и в самом деле оказались невесомы.
Я едва успевал отбивать лезвия противника когтями, но фехтовальщик из меня был не лучший. С каждой секундой враг теснил меня, оставляя глубокие царапины на доспехе. Я прикрывался плечами и локтями, не позволяя ударить меня в голову, и чуть не пропустил пущенный в спину подлый конструкт.
К счастью, чувство опасности подсказало чего ждать, и я отскочил рывком в сторону и тут же обрушил на врага град из ядер. Не знаю каким чудом, но противник умудрился отбить пять из них подряд, прежде чем очередное ядро прошло ниже клинка и пробило ему коленный сустав.
Вскрикнув от боли и негодования он продолжил атаку, подпрыгивая на одной ноге, но в таком виде он ме был уже не опасен. Рывком уйти в сторону. Избиение — не мое любимое занятие, но оставлять его дееспособным у себя в тылу? Такую роскошь я себе позволить не мог.
— Трус! Иди сюда и сражайся как мужчина! — взревел горностай, когда очередной конструкт пробил ему вторую ногу. Несколько секунд он еще держался, а затем рухнул, продолжая ползти в моем направлении с мечами в руках. Такая самоотверженная упорная ярость даже вызывала уважение. Правда не на столько сильное чтобы я не смог его окончательно обезоружить, пробив плечевые суставы и совершенно обездвижив броню. Пинком перевернув его на спину, я аккуратно пробил нагрудную пластину и уничтожил его резонансный камень.
— Никуда не уходи, мне еще в штаб нужно зайти. — сказал я, не обращая внимания на глухую ругань, доносящуюся из доспеха. Лестница на верх обнаружилась в этом же зале. Осталось только решить, что делать с лифтом. Оставлять его за своей спиной, рискуя что на нем приедут новые враги совершенно не хотелось.
Шешкинская крепость, штаб на минус пятом этаже.
— Я призываю вас к здравомыслию, надо сдаваться! — не скрываясь кричал Бардаков. — Вы что, не видите? Все кончено! Ради собственных детей, ради людей за которых мы в ответе — Хватит! Пора прекращать это безумие.
— Бунт? — усмехнулся Ефим. — И что дальше? Думаете вас пощадят после всего содеянного? Нет, вас лишь унизят и казнят прилюдно! Лифты под нашим контролем. Никто не сможет спустится без приказа из штаба!
— Да вы и в самом деле безумны. — проговорил Бордаков, удивленно глядя на главу временного правительства. — Господа, у нас есть лишь один шанс позволить нашим детям выжить — мы должны сдаться.
— Никто не будет вас слушать. — усмехнулся Ефим.
— Будут. — сказал Бордаков, переглянувшись с другими князьями. — Если принести им вашу голову!
Они атаковали почти одновременно, бывшие союзники бились насмерть, конструкты летели во все стороны без разбора, лопались экраны и лампы, и хотя заговорщиков решивших сдаться было больше, сила и число офицеров оказалось на стороне Шешкина. Но дорогой ценой.
— Всё? — тяжело дыша спросил князь. — Кто жив?
— Я, господин. — отозвался чудом уцелевший дежурный офицер, держащий в руках пистолет. Именно он сделал последний решительный выстрел во время противостояния Ефима с Бордаковым, и тем решил исход всей схватки. Но что толку? Даже если противники мертвы, почти все оборудование испорчено, включая передатчики резонанса. Из его служащих остался едва знакомый офицер, а все верные соратники погибли. Теперь и в самом деле всё было кончено, но сдаваться он не собирался.
— Заблокировать шахту лифта. — приказал Шекшин, но в этот момент раздался чудовищный грохот, створки лифтовой шахты, выходящей в штаб, выгнуло, а затем из них пошла пыль вперемешку с камнями. — Что происходит? Эй, очнись!
— Шахта… шахты больше нет. — глухо ответил офицер. — Она обвалилась с минус первого по наш этаж. Теперь мы отрезаны от крепости… нам не выжить.
— Не говори глупости. — отмахнулся Ефим. — Запас кислорода и продуктов у нас на несколько недель, даже если и завалило — пробьёмся. Дочь с зятем вернутся всего через семь дней, они нас вытащат.
— Там рухнули проводящие перекрытия. — глухо сказал офицер, в свете мигающей лампы глядя на свой пистолет. — Это было честью, сражаться вместе с вами за свободу нашей родины!
— Еще по сражаешься. — отмахнулся Ефим, и в этот момент офицер поднес пистолет к виску и спустил курок. — Стой!
Крик слишком запоздал, и безжизненное тело рухнуло под ноги раненного князя, оказавшегося замурованным в склепе с бывшими товарищами. И сколько бы он не надеялся, искать его никто не пришел.
Глава 13
— Спасательная операция продлившаяся более недели наконец завершена. Из-под завалов были извлечены более полутора сотен человек. Благодаря своевременным действиям князя Александра Ляпинского и его супруги Инги количество жертв удалось снизить до минимума… — вещала с экрана КПК Кренделева. — Во время штурма крепости заговорщиков большая часть из них погибла. Единственный выживший, князь Вадим Кондинский
