— Не понимаю, — бормочет хирург, — мне сказали, состояние критическое. Но все показатели в норме и…

Дальше я не слушаю.

Выхожу из палаты и иду в сторону выхода из больницы.

На сегодня все, но я обязательно приду сюда завтра.

— Вы там были, что с ним? Что с ним?

На меня набрасывается отец мальчика и больно хватает трясущимися руками за локоть.

— Все будет хорошо, не волнуйтесь. Присядьте и просто подождите.

— Вы всегда так говорите! Они все так говорят, а на самом деле… Скажите мне правду, мой сын умрет? Он умрет? Мне сказали, что шансов мало, но…

Я встречаюсь глазами, полными муки, боли и, несмотря ни на что, затаенной надежды. Надежды на то, что произойдет чудо.

— Нет, он не умрет, — твердо говорю я, не отводя взгляда, — все будет хорошо. Вашему сыну крупно повезло, основные жизненно важные органы не были задеты. Поэтому, успокойтесь, пожалуйста. Присядьте и отдохните. Когда ваш мальчик придет в себя, вы понадобитесь ему сильным и уверенным в себе. А мне, правда, нужно идти.

Кажется, мужчина верит мне. По крайней мере, его немного перестает трясти. Он медленно кивает и отпускает.

Я спешу на воздух, потому что не хочу растянуться без чувств прямо здесь, посреди коридора. У меня хватает сил дойти до выхода только благодаря силам Демида. Они не имеют отношения к врачеванию, но позволяют поддерживать организм в тонусе. И все же… я потратила слишком много энергии…

У служебного выхода припаркована машина Кристиана. Едва я выхожу, как мотор урчит, и авто подъезжает ко мне. Я открываю дверь, плюхаюсь на сиденье и прикрываю глаза. Блаженство.

Едва я расслабляюсь, как чувствую, что силы по крупицам возвращаются. Еще есть скрытый резерв, на случай, например, нападения, но это уже если совсем необходимо. Не думаю, что Кристиан планирует на меня напасть.

— Как прошли первые дни на работе? — интересуется Кристиан.

— Очень хорошо.

Просто отлично.

— По тебе не скажешь.

— Спасибо, что устроил меня, — говорю также, не открывая глаз. Дышу, прихожу в себя.

— Да фигня.

— Да еще в детское отделение.

— Дети раздражают не так сильно, как взрослые, согласись.

— Это точно. Особенно если эти взрослые похожи на тебя.

— Да ладно, я классный парень. И, между прочим, везу тебя ужинать в крутой ресторан.

— Что?

Я распахиваю глаза и поворачиваю к Кристиану голову.

— Я не поеду ужинать с тобой!

— Да брось, тебе ведь нужно восстановить силы.

— Это да, но в ресторан я с тобой не поеду.

— Просто дружеский ужин, — подмигивает Кристиан, — он не узнает.

— Я тебе сейчас что-нибудь подпалю.

— Сил не хватит.

— Не беспокойся, на это хватит.

— Нужно было устроить тебя работать на скорой. Там бы ты точно отдала все силы.

— А ты можешь? Я бы хотела…

— Ладно, но с тебя ужин. Заметь, я не говорю про поцелуй и все такое, просто ужин в моей компании.

Я молчу, прикидывая.

Предложение Кристиана более, чем заманчивое. Сейчас я понимаю это, как никогда. А если бы мальчика не довезли? Да, я должна быть первой на месте происшествия, так от меня будет больше пользы.

— Хорошо, едем в ресторан, — соглашаюсь я, — но предупреждаю, никаких фокусов.

Вместо ответа Кристиан улыбается, а вскоре уже тормозит у переливающейся огнями вывески.

Глава 24

— Расслабься, Ульяна, — весело произносит Кристиан, выдвигая передо мной стул.

Я молча сажусь.

Силы постепенно возвращаются ко мне, но тратить их на поддержание светской беседы с Кристианом, который вертится вокруг словно назойливая муха, я не намерена.

— Жизнь прекрасна и с каждым днем становится все лучше и лучше, — продолжает веселиться он и широко мне улыбается. Усаживается напротив.

— Специально издеваешься надо мной? — все же интересуюсь я.

— Ты о чем? Просто я заметил, что ты в отвратительном настроении и решил тебя подбодрить. Пока ты не спалила все вокруг своим хмурым взглядом.

— А чего ты хотел? Если ты рассчитывал беззаботно провести время, тебе стоило лучше подойти к выбору компании на вечер.

— Но мне нравишься ты.

— Я, или моя сила? — уточняю, чтобы он мысли не допускал, что я развесила уши и поведусь на его слова.

— Не без этого. Но и ты сама, конечно, тоже.

— Супер.

Приходит официант и мы заказываем каждый свое. Кристиан кучу каких-то блюд, которым я не знаю названий. Я же тычу в фото салата из огурцов. Пока ехали, мой желудок был не против того, чтобы подкрепиться, но сейчас аппетит снова пропадает.

— И бутылку вина, — добавляет Кристиан.

Пока ждем заказ, Кристиан начинает сыпать анекдотами вперемешку с комплиментами, а я недоумеваю, как позволила этому скользкому типу заманить себя сюда.

Мне жарко и душно.

Как-то муторно на душе.

А что, если напротив меня вместо Кристиана сидел бы сейчас Демид?

Навряд ли я услышала бы от него хоть один анекдот. Зато он бы обязательно прокомментировал мой выбор блюда. Он бы сказал, что я заказала фигню, потому что мне нужно нормально питаться. Он так всегда делает. И сам бы заказал для меня что-нибудь. Что-то сладкое, чтобы я быстрее восстановила силы. А если бы отказалась есть, он бы усадил меня к себе на колени и скормил бы мне весь десерт. Без вариантов.

Дрожь проходится по телу от одной только мысли, и это далеко не дрожь отвращения.

Неужели я настолько сильно скучаю по нему, что меня не раздражали бы даже его непомерные самоуверенность и властность?

Сам факт того, что он решает за меня. Не говоря о способах, которыми он добивается своего.

Теперь… даже это представляется с совершенно другого ракурса.

Да, я раздражалась, но что это было, как не проявление заботы обо мне?

Стал бы он волноваться из-за моего питания, если бы я не нравилась ему по-настоящему?

***

Когда мой салат оказывается передо мной, я ем, но совершенно не чувствую вкуса еды. От вина, которое Кристиан разливает по бокалам, не отказываюсь, но и оно не приносит облегчения.

Словно какой-то груз все время давит на плечи, будто я что-то упускаю, но что?

— Ну, Ульян, как ты смотришь на это?

— Прости, что? — переспрашиваю и отпиваю еще немного вина.

Я понимаю, что Кристиан только что о чем-то спросил меня, и теперь ждет ответа. Но я, погруженная в свои мысли, не уловила ни слова.

— Я предлагал тебе пойти завтра в кино.

Я чуть не закашливаюсь.

— В кино, ты серьезно?

— Да, вышел новый