Я вынул бинокль и посмотрел вдаль. В самом деле, на грани видимости по дороге двигалось какое-то тёмное пятно, двигалось быстро, перепрыгивая с места на место.

— Это что ли ваш прыгун? — спросил я, передавая бинокль учёному.

— Ага, — сказал он, быстро заглянув в окуляры. — Он. Сейчас догонит, тогда и конец ему.

— А он нам нужен? — мрачно спросил Винокур.

— Не очень, — ответил учёный, — просто хочу одну штуку проверить, новая разработка для охоты на мелких тварей.

Из своего рюкзака он вынул странный предмет, напоминающий завёрнутую в брезент теннисную ракетку. Ожидая приближения твари, он снял чехол, под которым оказалась мешанина тонких металлических тросов и грузов. Потом нажал кнопку, на рукоятке, вспыхнула лампочка. Прыгун приближался, как мне показалось, уже выбирая цель для атаки. Существо, как я понял, тупое, сообразить, что добыча превосходит его числом и размерами, было выше его сил.

Когда расстояние сократилось до двух прыжков (при этом учёный стоял впереди, а остальные благоразумно спрятались за машину, ощетинившись стволами), Башкин метнул устройство навстречу зверю. В полёте оно раскрылось в виде стальной сети, в которую и влетел прыгун. Сеть немедленно обернулась вокруг его тела, грузы замкнули её позади, а в довершение бед глупого падальщика по тросам проскочил электрический разряд, вызвавший тучу искр.

Башкин с торжествующим видом подошёл к поверженному прыгуну, что бился в конвульсиях после разряда и объявил:

— Одна из новых разработок, этот вариант против мелочи, но есть и такие, что могут сектантов вязать, даже под стимулятором тросы не разорвёт, да и пытаться не станет, поскольку разряд тока всех делает смирными. Вот, — он легонько пнул носком ботинка связанную тварь, — прямо милашка, дрессировать можно.

Тварь, говоря откровенно, была отвратной, что-то, вроде мелкой лысой обезьяны с коричневой кожей, которую хаотично усеивали иголки длиной от сантиметра до пяти-шести. Крошечная голова состояла в основном из пасти, полной острых зубов, похожих на пилу, а над ней торчали два крошечных глаза.

Но долго разглядывать не пришлось, учёный вынул свой бесшумный пистолет, выстрелил твари в голову, после чего с чувством выполненного долга начал распутывать тросы. Справился быстро, после чего метательная сеть снова стала подобием ракетки, которую он убрал в чехол. Труп прыгуна аккуратно отпинали на обочину (прикасаться к нему руками никто не хотел, боялись иголок, да и смрад от него исходил знатный), после чего погрузились в машину и отправились дальше.

Больше с нами ничего не происходило до той самой деревни, где пришлось остановиться на ночлег. Темнело быстро, мы загнали машину в один из дворов с крепким домом, который не тронуло разрушение. Если ещё ставни закрыть, но можно не опасаться нападения чудовищ. Впрочем, напасть могут и лихие люди.

Но, стоило нам выйти, как Немой, что-то заподозрив, потащил меня через улицу, указывая куда-то за забор.

— Ну, и что? — спросил я, глядя на огород.

Немой наградил меня таким взглядом, что я обрадовался его неумению говорить. Без слов обвинил меня в глупости. Тут до меня дошла очевидная вещь, деревня брошенная, а передо мной огород, где растёт ровными рядами картошка, которую к тому же кто-то недавно окучивал.

— Мужики, — позвал я. — Тут новости.

— Что такое? — спросил Винокур, вскидывая автомат.

— Деревня-то обитаемая, — я показал за забор. — Кто-то огородничеством занимается.

Долго искать неизвестного огородника не пришлось, сообразив, что его раскрыли, он показался сам. Открылась калитка в заборе ещё одного дома, откуда шагнул высокий худой старик лет семидесяти с длинной седой бородой. Одет просто, тёплая рубаха и выцветшие до белизны трико, босой, зато в руках антикварная двустволка.

— Зачем прибыли? — глухо спросил он, обведя нас грозным взглядом из-под косматых бровей.

— Переночевать хотим, — ответил за всех Коростин. — Пустишь к себе?

— Смотря с чем пришли, — старик явно набивал себе цену. — Да и не поместитесь все, машину здесь ставьте, а сами идите ко мне и в соседний дом, — он указал на дом с возделанным огородом.

Такое гостеприимство обрадовало нас (хотя мы бы и без старика обошлись), после чего закипела работа. Ещё раз помыли машину, потом протопили баню, помылись, при этом все мылись вместе, но оставили воды нам с Мариной, чтобы смогли побыть наедине. А через час, когда окончательно стемнело, мы сидели в доме старика, что представился Савелием Романовичем и с аппетитом ужинали варёной картошкой с речной рыбой. Свет исходил от керосиновой лампы. Старик выставил и бутыль самогона, но на спиртное никто не налегал. По стопке выпили только я и Винокур. Сам старик на правах хозяина расспрашивал о жизни в большом мире. Тот факт, что цивилизация уже довольно близко, его несколько взбодрил, он даже высказал надежду, что доживёт до возвращения людей. А уже потом, когда вопросы закончились, Винокур спросил о том, о чём мы все думали с тех пор, как его увидели:

— А если честно, Савелий Романович, как так сделал, что тебя не съели? Это ведь с людьми договориться можно, но не с тварями. А ты здесь давно живёшь и даже из дому выходишь свободно. И ружьё твоё — так, для порядку больше.

— Человек когда-то умел с природой уживаться, — философски заметил старик, уходя от ответа. — Теперь природа другая, но она тоже с пониманием. Если к ней по-доброму, то и она…

— Это ты кому другому расскажи, — фыркнул офицер. — Да и не похож ты на лесовика, что с природой дружит. Скажи прямо: когда-то сделал добро атланту, он тебя амулетом наградил, теперь твари не трогают. Так?

— На кой чёрт спрашиваешь, коли такой умный? — сварливо проворчал дед.

— Интересно послушать, — усмехнулся Слава, протянув мне стопку. — Дим, налей ещё стопаря.

Я плеснул ему граммов двадцать крепкого самогона, капнул и себе.

— А с людьми как? — не унимался Винокур. — На них-то амулет не подействует.

— Если люди лихие, то прячусь. Это если их сразу много заявится. Видят они, что дом жилой, а искать меня недосуг, потому как взять нечего. А если мало, то… вон, за околицей четыре холмика уже. Ружьё, хоть и старое, а стреляет.

— А с патронами как?

— Есть мало-мало, — уклончиво ответил дед.

На этих словах Башкин встал и отправился к своему рюкзаку. Порывшись там, извлёк картонную банку с порохом, а ещё пачку капсюлей, всё это он передал хозяину, тот принял едва не с поклоном.

— Свинец сами найдёте?

Старик кинул.

— Благодарствуйте, такой подарок к месту пришёлся.

После ужина отправились спать, снова нам, как семейной паре, выделили отдельный дом, где мы и прилегли, предварительно заперев ставни и дверь на засовы. Понятно, что