звезд над ее инициацией, никогда бы больше не пришли ей в голову, если бы ее приняли. Но с той ночи дела шли все хуже и хуже, и хотя виновником своего несчастья она упрямо считала Олливана, втайне ей также приходилось винить себя. Она не смогла осознать, что Вайолет опасна, потому что ей было слишком одиноко. Она впустила Джаспера в свою жизнь и доверяла ему по той же причине. И ее начинало тошнить от размышлений о том, что не так с ее магией, но она знала, что и это зависит лишь от нее.

Неужели она стала такой же, как ее избегающая любой ответственности мать? Кассия жаждала свободы делать свой собственный выбор. В ее сознании не было большего страха, чем тот, что ее будущее может в любой момент измениться лишь из-за желания ее дедушки. Кто победит в битве за ее судьбу – Джупитус или звезды? Возможно, именно поэтому она находилась здесь. Чтобы тешить себя надеждой, что все зависит от звезд, ей нужно было поверить в них.

– Хочешь узнать свою судьбу, моя дорогая?

Кассия оглянулась через плечо и подпрыгнула, обнаружив совсем рядом женщину-оракула.

Одни только оракулы придерживались иной веры – ведь какая им была нужда в звездах, когда они сами видели свою судьбу? – и боги предостерегали их от того, чтобы делиться знаниями, которые давало им ясное видение, с теми, кто не был оракулом. Но это правило порой не соблюдали, особенно когда нужно было заработать денег.

Женщина размахивала рукой в надежде, что Кассия бросит в нее монетку. Когда оракул пройдет сторожевой пункт на границе Харта, с нее будет взят налог в размере половины ее выручки. Гадание в Харте было отчаянным решением заработать совсем немного денег, и любой такой нищий оракул, скорее всего, плохо владел своей магией. Что бы она не рассказала Кассии о будущем, это, вероятно, было бы ложью.

Но Кассия сжалилась и щедро заплатила женщине, а затем протянула ладонь и позволила той сжать ее обеими руками. Близость позволяла оракулу более четко видеть чью-то жизнь; прикосновение было еще более эффективным.

– Дай-ка мне посмотреть, – пробормотала женщина, закрывая глаза. – Ах. Я вижу, как ты улыбаешься, но также я вижу, что тебе больно.

– Конечно.

Кассия вздохнула. Она и не догадывалась, что питает надежду и правда узнать что-то о своем будущем, пока женщина не начала произносить банальности.

– Спасибо, что уделили мне время.

Она высвободила руку и уже собиралась отвернуться, как женщина вдруг вцепилась в нее. Ее белые глаза распахнулись, и оракул до боли сжала ее пальцы.

– Почему здесь такая темнота? – спросила она на одном дыхании.

– Прошу прощения?

Рука Кассии словно оказалась зажатой в тисках.

– Ты стоишь перед зеркалом при свете свечей. Ты расчесываешь волосы. Красивые, черные волосы.

Она поняла, что это было реальное видение, но это не делало его осмысленным. И ничему из того, что могла бы сказать эта женщина, не было суждено случиться. Будущее может измениться. Кассия не оставляла попыток вытащить руку, но женщина не отпускала ее.

– Ты обладаешь огромной властью.

Женщина издала огорченный крик. Кассия перестала сопротивляться.

– Почему ты используешь ее, чтобы причинить такой вред?

Вред? Власть? Кассия покачала головой.

– Вы ошибаетесь.

Оракул притянула ее ближе, пока их лица почти не соприкоснулись и ее дыхание не коснулось щек Кассии.

– Ты должна противостоять самой себе, девочка, или ты погубишь нас всех.

Оракул внезапно отстранилась, моргая и приходя в себя.

– Что значит противостоять самой себе? – спросила Кассия. – Что все это должно означать?

Она шагнула вперед, и женщина со страхом отпрянула назад. Она поднесла руки ко рту, пальцы дрожали.

– Молись, моя девочка, – прошептала она, отступая. – Молись тому, кто тебя выслушает.

Кассия раздраженно фыркнула, а женщина повернулась и поспешила прочь. Если и существовала версия будущего, в которой она могла причинить ужасный вред – та, о которой ее сейчас предупредили, – она так ничего и не узнала о том, как это остановить. Противостоять самой себе. Противостоять самой себе в чем?

Кассия не знала, но поскольку этим вечером она была на улице в поисках ответов, то поймет намек, когда он будет ей передан. Она начала подниматься по ступеням храма. Возможно, она могла бы попросить астролога угадать, что имел в виду оракул, говоря о проклятии их всех.

Когда она подошла к двери, чья-то рука схватила ее за локоть. Она обернулась, ожидая увидеть женщину с другим видением, но ошиблась.

– Джаспер, – выдохнула Кассия. – Ты в порядке.

– Давай поговорим, – коротко сказал он. Взял ее за руку и потащил в храм, к одной из стен пустого квадратного зала, в тень арок, которые окружали все пространство. Их шаги эхом отражались от камня, пока они скользили по инкрустированному золотом изображению созвездий на полированном полу. В зале было лишь несколько застывших в молитве человек, и еще несколько стояли в очереди на сеанс к астрологу. Как и во многих более крупных храмах, одна из частей этого была построена в виде напоминающей альков обсерватории, где на богато украшенной медной платформе восседал астролог и занимался своей работой. Традиция диктовала, что они не могли говорить – и с ними нельзя было разговаривать, – пока находились на платформе, но иногда астрологи спускались, чтобы побеседовать с верующими.

Когда они остановились, Кассия вырвала руку из хватки Джаспера и бросила на него острый взгляд.

– Я уже устала от того, что меня хватают. Следующий человек, который попробует это сделать…

– Лишиться своей магии из-за одержимой куклы?

Джаспер плотно сжал челюсти.

– Твоя… твоя магия исчезла? – ахнула Кассия.

В течение одного нескончаемого мгновения он лишь свирепо смотрел на нее, но затем вздохнул и отвел взгляд.

– Нет, так было лишь в течение нескольких часов. Ты использовала такой мощный артефакт и, похоже, даже не знала о том, как он действует. Кассия, о чем, ради всего святого, ты думала?

Его слова, хотя и негромкие, эхом разнеслись по залу, и несколько прихожан обернулись, чтобы бросить на них хмурый взгляд. Кассия отошла за колонну, подальше от посторонних глаз.

– Это не мои чары.

– Я знаю, – сказал Джаспер, невесело рассмеявшись. – Ты не смогла бы и утку заколдовать, чтобы она крякала, – добавил он почти бесшумно.

Что-то внутри Кассии напряглось, а затем замерло. Она словно со стороны наблюдала, как Джаспер выжидающе смотрит на нее, и отстраненно удивлялась, почему он выглядит так, будто это Кассия должна растопить холодное, ледяное молчание.

Наконец Джаспер застонал и покачал головой.

– Послушай, я полагаю, что это в той же мере