приказал собрать всех оставшихся по тем или иным причинам мирных жителей и использовать их в виде живого щита. Вызвав к себе начальника разведки приказал ему в течение трёх дней доставить к себе немецкого полковника Хоффмана. Ничего, я уже отучил немцев бомбить наши госпиталя и медсанбаты и охотится на гражданское население. По моему приказу сбитых немецких лётчиков, кто обстреливал колонны беженцев, вешали с табличкой — Военный преступник. Немцы очень быстро узнали за что вешали их пилотов и очень скоро обстрел беженцев прекратился, слишком много своих повешенных лётчиков обнаруживали продвигавшиеся вперёд немецкие части. Точно также было и с обстрелами и бомбёжками наших санбатов и госпиталей. В ответ по моему приказу Копец велел своим орлам бомбить немецкие госпиталя и санитарные эшелоны, причём вместе с обычными бомбами были и листовки, где подробно объяснялось, за что мы бомбим немецкие госпиталя и санитарные эшелоны. Понадобился всего месяц, что бы немцы перестали бомбить наши госпиталя и медсанбаты, слишком большие потери среди своего медсостава заставили их отказаться от обстрелов и бомбёжек наших госпиталей. Вот и сейчас я хотел на корню задавить все попытки немцев к использованию нашего мирного населения в качестве живого щита.

Копец Иван Иванович, генерал-майор авиции, командующий ВВС Западного фронта, в реальной истории застрелился вечером 22 июня 1941 года, после того, как осознал количество потерь в нашей авиации.

В три дня разведка не уложилась, но и я их не прессовал, понимал, что от моего начальственного ора мало что изменится, разве что ненужные потери среди разведки. Ещё по прошлой жизни были моменты, когда начальство вместо того, что бы дать людям нормально работать, давило на них личным присутствием и постоянным давлением и в итоге результат был намного хуже. Вот и тут я не хотел действовать людям на нервы, главное, они получили задание и работают по нему и я не прогадал. Хоть и не через три дня, но через неделю ко мне доставили полковника Адольфа Хоффмана, разведчики выкрали его из собственного дома, ну как собственного, их того дома, в котором он на данный момент жил. Это оказался типичный прусак, высокий и сухощавый, с надменным лицом. Вначале на допросе он ещё пытался строить из себя сверхчеловека, и хотя у меня было дикое желание самолично набить ему морду, я сдержался. Вместо этого я устроил ему трибунал, на котором присутствовали наши корреспонденты, а кроме них оказался и один американский, от газеты Нью-Йорк таймс, который прибыл ко мне на фронт накануне, что бы осветить прошедшие события, всё же для стран антигитлеровской коалиции, первый серьёзный разгром немецких войск стал сенсацией номер один. И вот тут такая сенсационная тема, а я тоже рад, не всё же одному противнику нас грязью обливать. Сейчас такое только нам на руку, вот и допустил американского журналиста и к допросу, и к последующему трибуналу, да ещё по моему приказу всё это снимали кинодокументалисты. В итоге полковника Хоффмана повесили, причём прямо перед немцами, напротив той самой позиции, где по его приказу использовали наше мирное население в качестве живого щита. Немцы попытались в ответ обстрелять нас, но наша собственная артиллерия немедленно открыла ответный огонь на подавление. Весь процесс повешенья сопровождало пояснение на немецком языке через громкоговорители, специально для немцев. Всё это также снимали на кинокамеру, и уже буквально через пару дней появилось в наших кинотеатрах, а через три недели стали показывать и в Америке. Немцы попытались это представить как очередное зверство большевиков, но солдатский телеграф среди немцев быстро разнёс по всем частям, что русские в ответ за использование своего население в качестве живого щита выкрали и повесили полковника, который приказал это сделать.

Глава 12

Как мне не хотелось, но новый, 1942 год я встречал в своём штабе, а не дома в Москве. Не хотел подавать дурной пример, да и разговоры за спиной мне тоже были не нужны. Обстановка на фронте стабилизировалась, немцы, после можно сказать феерического разгрома их 4-ой полевой армии, на время затихли, да и условия для наступления были отвратительные. Совершенно не подготовленные к русским морозам, они отчаянно мёрзли, ведь рассчитывали по планам Фюрера зимовать на тёплых квартирах в Москве и других наших крупных городах, а получилось зимовать в поле с практически полным отсутствием тёплого обмундирования. Глядя на всё это, я был доволен, даже если прямо сейчас меня не станет, то в любом случае я сделал уже достаточно для изменения в лучшую, для нас сторону этой войны. Ленинград не в блокаде и его заводы круглосуточно выпускают военную продукцию, в том числе и тяжёлые танки КВ. К Москве немцы и близко не подошли, отстояли Крым, да и общие потери армии и гражданского населения намного меньше. Всё это приятно грело мне душу, да и в штабе, не смотря на войну, весело отпраздновали Новый год. В войсках тоже праздновали, по моему приказу выдали праздничный паёк и разумеется спиртное, но в разумных пределах. Бойцам тоже нужно хорошее настроение и отдых, кстати о последнем, всё же обстановка была не настолько тяжёлой, а потому резервы у меня были и я постоянно менял на передовой войска, давая бойцам возможность отдохнуть, хоть немного пожить в относительно мирной обстановке, что крайне положительно сказывалось на их моральном духе. Вот так незаметно прошла Зима, войска понемногу пополнялись личным составом и новой техникой, также непрерывно шла учёба, в том числе и командиров. Регулярно проводились командно-штабные игры, на которых я старался развить у своих командиров стратегическое мышление, что бы получив приказ занять какой нибудь населённый пункт или высоту, они не ломились, как бараны в лоб, неся при этом совершенно не нужные и неоправданные потери, а старались обойти противника с тыла или фланга, или ещё как выполнить приказ с минимальными потерями. Также отрабатывались действия в обороне, устройство засад, ложные отступления и многое другое. Необходимо было учить командиров для того, что бы они воевали с умом и минимальными потерями. К весне подготовка войск прошла достаточно успешно, и командиры и бойцы многому научились, ведь когда подразделения отводили с передовой на короткий отдых в тыл, то они там не баклуши били, а учились воевать.

Я уже надеялся, что в этом году мы отмобилизуем, обучим и вооружим достаточно солдат, что бы в следующем году уже начать гнать противника прочь, но этим надеждам не суждено было сбыться. А я ведь на том