артиллерия, а затем вперёд двинулись наши танки. Они не спешили, то и дело делая короткие остановки, они непрерывно вели огонь. В первом ряду шли КВ, чуть поотстав от них двигались уже Т-34 и противотанковые самоходки, а уже в третьей волне Т-28 и бронетранспортёры. Всё поле покрылось чадящими кострами из немецкой техники, причём порой от немецких танков оставались лишь обломки, это если в чешские «Праги» или немецкие Т-3 попадал фугас «Костолома», пара дивизионов которых были в составе моего фронта. Тяжёлый, 152 миллиметровый фугасный снаряд корабельного калибра просто разносил эти лёгкие танки на части. К началу десятого передовые части Гудериана прекратили своё существование, а второй мехкорпус продвинулся вперёд километров на пять. Сделав небольшую остановку для пополнения боезапаса, корпус двинулся дальше и вскоре упёрся в наскоро построенную немцами полевую оборону. Они успели за это время выкопать окопы и теперь готовились в обороне перемалывать наши части.

В небе шла своя битва, хотя облаков хватало, но и для авиации было достаточно конфортно работать, вот немцы и вызвали авиаподдержку, а наши самолёты им мешали, а кроме того и сами бомбили противника. В первую очередь по моему приказу летуны охотились на немецкую артиллерию, и скоро она практически перестала мне досаждать, хотя свою роль тут сыграл и снарядный голод, ибо имевшиеся запасы немцы расстреляли, а новые снаряды привести уже не смогли. Вскоре и оставшиеся две пехотные дивизии сибиряков вступили в дело, а кроме них двинулся вперёд и шестой мехкорпус. Мы не особо торопились, у нас, в отличии от немцев снарядов хватало, а потому танки вперёд не рвались, а поддерживали пехоту методично уничтожая огневые точки противника и попутно выбивая всю оставшуюся у него бронетехнику. Артиллерия тоже активно вносила в это дело свою лепту и хотя численно немцев было больше, но вот решающее преимущество в бронетехнике было за нами и что могли сделать немецкие пехотинцы против нескольких сотен бронетранспортёров, которые просто выкашивали их своим пулемётным огнём. Немецкие противотанковые пушки почти все выбили еще в первый день боёв, и теперь противник остался практически без средств ПТО. Вечером 6 ноября фон Клюге поняв полную бесперспективность продолжения сопротивления, не смотря на вопли своего фюрера, сдался. Температура воздуха была минусовой, теплой одежды у его войск было очень мало, так как немцы не рассчитывали воевать в холода в чистом поле, а кроме того постоянный обстрел нашей артиллерией за пару дней сократил поголовье арийцев почти на сто тысяч голов. За это время техника израсходовала практически весь запас топлива, а кроме того к концу стали подходить и боеприпасы.

По своей значимости эта операция вполне была сопоставима с немецким разгромом под Москвой в моём мире. Теперь точно можно было сказать, что наступление немцев на Москву полностью провалилось, после таких потерь требуется значительное время для приведения войск в порядок. Завтра парад на Красной площади и у меня есть отличный подарок для товарища Сталина и всего Советского народа.

Глава 11

7 ноября 1941 года, Красная площадь, Москва.

Несмотря на сильную облачность и лёгкий снег, моё настроение было хорошим, а сам я, совершенно неожиданно для себя, в данный момент стоял на мавзолее в свите товарища Сталина. Вчера вечером меня удивили, сильно удивили, причём два раза. Первый раз удивили, когда во второй половине дня фон Клюге решил сдаться. Это очень сильно меня удивило, так как было совершенно не похоже на немцев. Даже в окружении они не спешили сдаваться и воевали на совесть, а тут всего каких-то несколько дней и уже сдаются. Да в том же Сталинграде они стояли до последнего, а тут как в сказке, не успели окружить, как они уже лапки кверху подняли. Ну а второй раз меня удивили, когда после немедленного доклада наверх о сдаче немцев, меня срочно вызвали в Москву. Летел я туда не один, вместе со мной затребовали наиболее отличившихся бойцов и командиров. Учитывая жуткий цейтнот во времени, я захватил с собой первых попавшихся, но не штабных, а из боевого состава. Пришлось задействовать ещё четыре транспортных самолёта для этого, ну и разумеется пленных немцев из штаба фон Клюге, это ещё с полсотни рыл, и следовательно три дополнительных транспортника. Главным отличием этого парада было то, что под конец по Красной площади, под конвоем провели с полтора десятка немецких генералов во главе с генерал-фельдмаршалом фон Клюге и три десятка высокопоставленных немецких офицеров. Это имело огромный психологический и пропагандистский результат, показав всей стране, что наша армия хоть и отступает, но достаточно сильна и может бить противника. В числе прошедших по Красной площади были и те бойцы и командиры, которых я привёз с собой.

После парада я имел разговор с фон Клюге, до этого просто не было времени, а меня мучил главный вопрос, почему немцы так легко нам сдались. Почти два часа я через переводчика общался с немецким командующим и через день это мне очень пригодилось.

9 ноября 1941 года, Кремль, Москва.

Я думал, что после парада отправлюсь назад в войска, но приказом сверху мне велели пока оставаться в столице, а я что, я ничего, я только был рад такому распоряжению. Сейчас, после такого сокрушительного разгрома немцы на время притихнут, а мои заместители вполне смогут командовать пока меня не будет на месте. Лишнее свободное время я с большим удовольствием проведу с семьёй, так как ни кто не знает своей судьбы. Не зря классик сказал, что беда не в том, что люди смертны, а в том, что они внезапно смертны.

Михаил Булгаков, книга Мастер и Маргарита.

Да, я не на передовой, но это отнюдь не означает, что мне абсолютно ничего не грозит. От случайной бомбёжки, вражеских диверсантов и банальных недоброжелателей ни кто не застрахован. Может вы спросите причём тут недоброжелатели, так от доносов народу у нас пострадало немеренно. Сколько судеб было искалечено или погублено из-за человеческой жадности и зависти, когда из-за корыстных побуждений писали доносы на друзей, соседей и сослуживцев за лишнюю комнату или должность. Вот и тут, хоть вроде я приближён к Сталину, но полной неприкосновенности это мне не даёт, взять хотя бы Власика, человека который более двух десятков лет верой и правдой служил вождю, но был смещён со своей должности в 1952 году и арестован, а ведь останься он на своей должности и скорее всего Сталин прожил бы дольше.