Воздушный порт Хайсура внушал уважение. Да и сами дирижабли по местным меркам — верх технологического и ремесленного мастерства. Воздушные винты, рулевые рейки-крылья, многочисленные каучуковые или кожаные емкости с газом, сверкающие на солнце металлические гондолы с округлыми иллюминаторами. Целых три дирижабля находились в день отправки в порту. Один крупный пассажирский с грузовым отделением, один небольшой пассажирский и еще один грузовой.

Возникало ощущение, словно понемногу я возвращался назад к цивилизации. Начинал с ослов и лошадей, затем пересел на паровые дилижансы и пароходы, а теперь уже и до воздушного средства передвижения добрался. Могут ведь фанатики огненные, когда захотят. Возможно, в недалеком будущем и космическое пространство освоют, чем хургл не шутит.

В отличие от дилижансов, билеты здесь стоили что для сервов, что для практиков одинаково, но с условием, что пламетворцы половину своей энергии будут тратить на поддержание работы дирижабля. В противном случае придется заплатить втрое дороже. То есть, все практики на борту становились кочегарами принудительно-добровольно.

Нам провели краткую экскурсию перед вылетом. Узкий коридор проходил по центру гондолы, в котором и двум людям разойтись сложно. Каюты оказались низкими узкими клетушками с двумя двухъярусными кроватями. Место и вес здесь экономили максимально. Каюты располагались сзади, спереди находилась рубка управления воздушные винты по бокам, а также котельная, в которой пламетворцы передавали свою духовную энергию и нагревали теплоноситель. То бишь, воду. Вокруг гондолы шли деревянные мостки, ходить по которым могли лишь смелые духом личности, не боящиеся высоты.

Сверху висело несимметричное нагромождение воздушных емкостей с подъемным газом. Они крепились к трубе с теплоносителем. Также с каждой стороны дирижабля располагались настоящие паровые пушки небольшого калибра. Очевидно, что даже дирижабли встречали опасности на своем пути.

В полдень наш дирижабль поднялся в воздух. К взлету мы с Сати были готовы. Я и раньше летал по воздуху, а Бхоль не боялась больших высот. Стоит только вспомнить качающиеся веревочные мостики через пропасти, по которым они в Ордене Семи Облаков спокойно бегали.

Сзади находилась небольшая смотровая площадка, откуда пассажиры могли полюбоваться на проплывающие под ними земли. Хайсур с высоты птичьего полета выглядел совершенно другим поселением, непохожим на тот город, который мы успели изучить.

— Жаль, что нет кают для новобрачных. Могли бы продолжить развитие Цунь-Ши-Дао, — заявил я полушутливо.

— Я же говорила: настоятельница возражала против частой близости. Мы привыкнем к духовному огню друг друга, и тогда развитие сойдет на нет.

— Тебе не понравилось?

— Понравилось. Но культивирование важнее мимолетного удовольствия.

— Мимолетного? За кого ты меня принимаешь?

— Прости, — улыбнулась Сати. — Ни капельки не сомневаюсь в твоих возможностях, но Цунь-Ши-Дао превыше всего.

— Фанатка, — фыркнул я беззлобно.

В целом, я был с ней солидарен. Нельзя бросаться в омут низменных удовольствий. Это не Путь Кочегара. К тому же лучшая приправа к еде — это голод.

— Но сейчас я ведь ничего не нарушаю? — приобнял я ее за талию.

— Нет… — склонила она голову.

Некоторое время мы глазели на прекрасные виды. Под нами проплывали дома, поля, каналы. Море постепенно удалялось. Назойливый ветер трепал наши длинные волосы.

— Скажи, вы… то есть, ты… не жалеешь?

— О чем?

— О том, что наследник правящего рода обратил свое внимание на безродную ученицу из павшего Ордена…

— Снова за старое?

— Я должна убедиться!

— Нет, не жалею, — коротко ответил я, посчитав, что подробности излишни.

— Хорошо! — Сати довольно положила голову мне на плечо.

Постепенно дирижабль набрал высоту и преодолел горный хребет, который служил естественной границей Гуанджара. Недолго мы пробыли в этой прибрежной стране, но наверняка пребывание здесь запомним надолго.

Потянулись оранжево-ржаво-рудые каменистые склоны и барханы Красной Пустоши. Редкие островки пожухлой травы также изобиловали алыми или коричневыми оттенками.

— Простите, мы с вами нигде не встречались? — обратился к Сати немолодой усатый мужчина в высокой шляпе с короткими полями.

Бхоль оглядела незнакомца и уверено ответила:

— Определенно, нет.

— И все-таки… Такие глаза встречаются редко… — продолжил он, приблизившись.

— Уважаемый, вам чего надо? — произнес я грубо, встав перед девушкой.

Не то чтобы я сомневался в способностях Бхоль постоять за себя, просто так уж меня воспитали.

— Я не ищу ссор. Прошу простить мою бестактность…

— Идем, — потянул я девушку внутрь гондолы.

Мы с Сати брать дорогие билеты не стали, так что и нас участь кочегарская не миновала. Практиков на этом рейсе оказалось меньше обычного, так что приходилось отрабатывать сполна. Тепловая энергия питала газовые емкости, которые при нагреве поднимали махину наверх, а также вращала лопасти больших пропеллеров, толкающих судно вперед. Двигались мы с приличной скоростью. Явно быстрее дилижанса, а если учесть отсутствие остановок, ям, холмов и поворотов, то аналогичное расстояние мы преодолеем быстрее в три-четыре раза.

Вечером мы засели в своей каюте за тренировками Ши. Соседи наши легли спать пораньше, так что мы переговаривались шепотом.

— Как у тебя с прогрессом в Ши? Я уже несколько раз нащупал свой Якорь.

— Я открыла Якорь Ши вчера… — заявила Бхоль.

— Что? Когда успела?

— Наутро… После той ночи…

— И что на этот раз послужило твоим Якорем?

— Я бы хотела оставить подробности при себе, — со смущением протянула Сати.

— Воля твоя… Выходит, я отстаю в развитии… Тебе именно ночь помогла найти Якорь Ши?

Сати молча кивнула.

— Может, и у меня получится?

Однако, как я ни фокусировался на постельных сценах, как ни пытался воспылать, образ приходить не желал. Мысли мои перескакивали с Сати на Дарраку. Я чувствовал себя неловко из-за того, что не до конца прояснил сей момент. Словно нерадивый школьник, боящийся показать дневник родителям.

— Милая, выйдем на минутку…

Мы с Сати снова вышли на заднюю площадку. Солнце давно скрылось за горизонтом, так что внизу не было видно ни зги. И даже висящий Орок не особо спасал положение. Пропеллеры мерно жужжали, разгоняя потоки воздуха. На платформе в этот поздний час мы были одни.

— Я хотел поговорить о нас с тобой… — с трудом молвил я.

— О нас? — склонила голову набок Бхоль.