Есть две обусловливающие причины: одна внутренняя, другая внешняя. Внешняя причина заключается в том, что в это время вряд ли уже возможна охота на рабов в прибыльных масштабах в любой части мира, поскольку почти все соседние страны, находящиеся в пределах досягаемости, также организованы как сильные государства. Везде же, где это возможно, например в американских колониях западноевропейских держав, рабство развивается моментально.

Внутреннюю причину можно найти в том обстоятельстве, что крестьянин материковых государств, в отличие от условий, господствующих в морских государствах, подчиняется не одному господину, а по крайней мере двум230 лицам, имеющим право на его службу, — своему князю и своему помещику. Оба они сопротивляются любым по пыткам ослабить способность своих крестьян к служению себе, поскольку это необходимо для их интересов. Особенно сильные князья много сделали для своих крестьян, например бранденбургско-прусских. По такой причине крестьяне, хотя и подверглись жестокой эксплуатации, все же сохраняли свою личную свободу и свое положение подданных, наделенных личными правами в государствах, где феодальная система была полностью развита, когда система денежных платежей заменила систему платежей в натуральной форме.

Доказательства того, что это объяснение верно, можно найти в отношениях тех государств, которые были охвачены системой денежного обращения, еще до того, как феодальная система успела сформироваться.

Особенно это относится к тем районам Германии, которые ранее были оккупированы славянами, но особенно к Польше. В этих районах феодальная система еще не была выработана так основательно, как в таких регионах, где спрос на зерновые продукты в крупных западных промышленных центрах превратил дворян, субъектов публичного права, во владельцев Риттергута231, субъектов частных экономических интересов. В этих районах крестьяне были обязаны обслуживать только одного хозяина, который был одновременно их сеньором и помещиком; и в результате этого возникли упомянутые нами ранее республики дворян, которые, насколько им позволяло давление их более прогрессивных соседей, имели тенденцию вплотную приближаться к капиталистической системе эксплуатации рабского труда232.

Следующее настолько хорошо известно, что это можно изложить кратко. Система обмена с помощью денег превращается в капитализм и создает новые классы в противоположность землевладельцам; капиталист требует себе равных прав с ранее привилегированными порядками и, в конце концов, получает их, революционизируя при этом низлежащих плебеев. В этом наступлении на священно установленный порядок вещей капиталисты объединяются с низшими классами, разумеется, под знаменем «естественного закона». Но, как только победа была достигнута, класс, основанный на движимом богатстве, так называемый средний класс, поворачивает свое оружие против низших классов, заключает мир со своими бывшими противниками и призывает в своей реакционной борьбе против пролетариев, своих поздних союзников, теорию легитимности или использует злую смесь аргументов, основанных частично на легитимности, а частично на псевдолиберализме.

Таким образом, государство постепенно развивалось от первобытного грабительского государства, через стадии развитого феодального государства, через абсолютизм к современному конституционному государству.

Часть Г. Современное Конституционное Государство

Остановимся на механике и кинетике современного государства на какое-то время.

В принципе, это та же самая сущность, что и первобытное грабительское государство или развитое феодальное государство. Однако был добавлен один новый элемент — чиновничество, которое по крайней мере будет иметь такую цель, что в борьбе различных классов оно будет представлять общие интересы от государства в целом. Насколько эта цель сохранится в дальнейшем, мы рассмотрим в другом месте. Теперь давайте изучим государство в отношении его характеристик, которые оно привнесло из своих ранних стадий.

Его форма по-прежнему остается господством, а его содержание — эксплуатацией экономических средств. Последние по-прежнему ограничиваются публичным правом, которое, с одной стороны, защищает традиционное «распределение» совокупных продуктов населения; а с другой стороны, пытается поддерживать работоспособность налогоплательщиков и тех, кто обязан оказывать услуги. Внутренняя политика государства продолжает вращаться по орбите, предписанной ему центробежной силой классовой борьбы и центростремительной тягой общих интересов государства; и его внешняя политика по-прежнему продолжает определяться интересами его правящего класса, которые теперь включают в себя помимо земельных еще и денежные интересы.

В принципе, в настоящее время, как и прежде, следует различать только два класса: господствующий класс, который приобретает больше общего продукта народного труда, полученного экономическими средствами, чем вносил свой вклад, и подчиненный класс, который приобретает меньше полученного в результате богатства, чем вносил свой вклад. Каждый из этих классов, в свою очередь, в зависимости от степени своего экономического развития делится на большее или меньшее количество подклассов или слоев, которые классифицируются в зависимости от удачного или неудачного сочетания их экономических стандартов.

Среди высокоразвитых государств обнаруживается введенный между двумя основными классами еще переходный класс, который также можно подразделить на различные слои. Его члены обязаны оказывать услуги вышестоящему классу, в то время как они имеют право также получать услуги от нижестоящих классов. Чтобы проиллюстрировать это на примере, мы находим в правящем классе современной Германии как минимум три слоя. Сначала идут крупные земельные магнаты, которые в то же время являются основными акционерами крупных промышленных предприятий и горнодобывающих компаний; следующими идут промышленные магнаты и «банкократы», которые также во многих случаях становятся владельцами больших землевладений. Вследствие этого они быстро смешиваются с первым слоем. Таковы, например, князья Фуггеры, бывшие банкирами Аугсбурга, и графы Доннерсмарка, владельцы крупных рудников в Силезии. И наконец, есть мелкие деревенские дворяне, которых мы в дальнейшем будем называть юнкерами или «сквайрами».

Подчиненный класс, во всяком случае, состоит из мелких крестьян, сельских рабочих, фабричных рабочих, горнорабочих и шахтеров, мелких ремесленников и подчиненных чиновников. «Средние классы» — переходящие промежуточные классы: они состоят из владельцев крупных и средних фирм, мелких фабрикантов и наиболее высокооплачиваемых техников и механиков, кроме лишь той богатой «буржуазии», такой как евреи, которые не разбогатели настолько, чтобы преодолеть определенные традиционные трудности, препятствующие их достижению уровня, смешивающегося с вышестоящим классом. Все они оказывают безответное обслуживание вышестоящему классу и получают безответное обслуживание от нижестоящих классов. Это определяет тот результат, который возникает либо перед слоем в целом, либо перед отдельными его представителями, т.е. либо полное присоединение к высшему классу, либо полное погружение в низший класс. Из (германских) переходных классов крупные фермеры и производители среднего достатка выросли и поднялись на высший уровень, в то время как большинство специалистов и ремесленников перешли в более низшие классы. Таким образом, мы подошли к кинетике классов.

Интересы каждого класса приводят в движение действующую совокупность связанных с ним сил, которые, с определенным усилием, движут им в направлении к достижению определенной цели. Все классы в общем