Наконец я проморгался, и обнаружил что нахожусь в своей лаборатории. Это еще что за новости?

Я не сразу заметил, что нахожусь здесь не один. В углу комнаты, на табуретке сидел мой двойник. Он опёрся спиной о стену и сложил руки на груди. Его цепкий взгляд внимательно изучал меня.

Я бегло взглянул на свои руки и искоса взглянул в небольшое зеркало. Я снова был обычным Деметрием. Даже способностей никаких не было. Их отсутствие я очень хорошо чувствовал.

Я снова перевёл взгляд на своего двойника. И чего он меня так рассматривает? Мы ведь идентичны.

— Совершенно ничего особенного, — заключил он наконец. — Однако с каждым новым появлением таких как ты, я прямо в восторге от превратностей судьбы. С каждым разом, развитие происходит всё быстрее и быстрее.

Я отыскал еще одну табуретку, причём ту самую, пожёванную акулой, и уселся прямо напротив двойника.

— Что за развитие? — решил уточнить я.

— Вот скажи мне, какова была вероятность того, что тараканчик победит и сожрёт Голиафа, ещё до прихода Давида?

— Я не понимаю твоих ребусов, — сложил я руки на груди.

— Всё ты понимаешь, — рассмеялся мой двойник.

— Ты ведь Демоз? — спросил я.

— Какой к чертям Демоз? Я Деметрий Ознанский. Такой же, как и ты. Вот только значительно старше.

— Так, ты ещё один посланник?

— Демоз, это всего лишь корпорация, — отсмеявшись пояснил он. Так её решил назвать один мой друг, вот имя и прижилось. И вроде все стремятся ко мне, а поклоняются имени, что придумал простой человек. Он давно умер, не пожелал бессмертия, но имя придуманное им живёт уже ни один век. Ирония. — он снова рассмеялся.

— Ты вроде обычный человек, — произнёс я. Тот Деметрий, который когда-то пришёл ко мне из портала в черноте, выглядел более уверенным что ли. Этот же, выглядел высушенной версией старого меня.

— Я просто смоделировал небольшой островок реальности, чтобы нам с тобой комфортно было общаться, — улыбнулся он.

— И о чём нам с тобой общаться? Хочешь чтобы я тебе служил? — спросил я в лоб.

— Ты и так уже мне служишь, — усмехнулся он.

— Я никому не служу, — нахмурился я.

— Ну да, ты прав, напрямую ты мне не служишь, но зато служишь моим целям.

— Поясни.

— А что тут пояснять? Ты создаёшь разрывы в мирах и в черноте, убиваешь тварей и забираешь их жизненную силу. Всё время раздражаешь и отвлекаешь черноту, заставляя её тратить на тебя ресурсы. А я тем временем продолжаю делать своё дело. Ты можешь разрушать миры, можешь заселять мёртвые планеты жизнью, воруя энергию из пространства черноты. Это то что мне нужно.

— А может я хочу встать не на твою сторону, — нахмурился я.

— Так, пожалуйста. Живи как простой человек, рожай детей, не рви пространство. Делай что хочешь, — Деметрий откровенно веселился. — Вот только ты как пламя огнемёта, которым пытаются зажечь свечку. Если не хочешь вредить черноте, просто выпусти всю жизненную силу в пространство. Правда, потом, скорее всего, придут драконы, или мои тёмные последователи и разорвут твой мир на части, но такие уж правила.

Я замолчал обдумывая его слова. В них на первый взгляд не было ничего важного, однако это напоминало беседу с Бабушкой Или. Каждое слово подкреплялось образами и смыслами, чьей целью было донести суть до маленького меня.

Я вдруг понял и почувствовал что всё это время и так знал в глубине души. Чернота живая. Все существа населяющие её, это части черноты. Все миры связанные между собой, тоже части черноты, её оплоты в борьбе с бесконечным мёртвым космосом. Чернота как изнанка, противоположность смерти и безжизненности. Меня ведь не раз когда-то мучил вопрос: как возможно такое, что в мёртвом ледяном вакууме, могла появиться жизнь. Планеты и звёзды, являющиеся переменными в этом уравнении, лишь сбивали с толку одним своим существованием. Неужели, всё это проявления черноты?

— Тогда чего ты добиваешься? — спросил я. — Ты один из тех карикатурных злодеев, что хочет убить всё живое?

Деметрий снова рассмеялся, очень звонко и искренне. Он так хохотал, что я сам едва удержался чтобы не улыбнуться.

— Так, ведь я это ты. Что вообще должно было с тобой произойти, чтобы ты решил убить всё живое. Ты ведь не псих, и я не псих. Как я успел выяснить, наблюдая за нашими с тобой копиями долгие годы, у человеческой психики много граней, а так же границ, которые очень легко нарушаются, если подобрать правильный ключик. Любого невозмутимого добряка и стоика можно превратить в маньяка, а чего уж ожидать от наивного, хоть и талантливого учёного. Хватает небольшого камушка на пути одно из Деметриев, чтобы тот стал маньяком истребляющим миры. А иногда призрачный лучик надежды, дарит миру прекрасное будущее. Сколько бы ни было в тебе жизненной силы, ты всё ещё молодой парень, не успевший стать мужчиной. Ты как пластилин, из которого ничего не нужно лепить, ты самостоятельно каждый раз формируешься в причудливые истории.

— Ты так и не ответил, чего ты добиваешься, — напомнил я.

— Я хочу оказаться по ту сторону черноты, — ответил он.

Глава 24. На дне

— Что значит, по ту сторону черноты? — не понял я. Ты хочешь вернуться домой? Попасть в свой мир? Или в какой-то другой? Может у тебя ностальгия по космосу?

— Так мне нравятся твои предположения, — усмехнулся он. — Жалко, что редко удаётся найти копии себя на ранних этапах. Обычно вы все такие важные, считающие себя богами или ещё кем похуже. А ты ещё не успел испортиться. Хороший ты парень, добрый и наивный. Ты даже не представляешь насколько это прекрасные качества человеческого характера. Я очень соскучился по обычным людям.

Он замолчал, видимо думал о чём-то своём, а я не спешил нарушать тишину. Я всё еще ждал ответа на вопрос. Да и надоело, что приходят тут всякие и пытаются указать мне на мою ущербность или наивность.

— Ну да, ну да, — покачал он головой. — Нельзя мне в мир. Ни в свой, ни в твой, ни в любой другой нельзя. Я пытался как-то, хотел снова хоть чуть-чуть побыть человеком, но уже не выйдет. Я просто разорву вселенную на