Я же энергично помахал лопатой, помогая делать ров на холмике для волчьей ямы. Своим трудом старался снискать еще большее уважение простых людей, пополнивших мою армию, и стать ближе к ним.

Для сооружения второй ловушки сделали необходимое количество «мокроступов». В одних из них я лично пробежал по трясине, определяя, где и как можно положить бревна, чтобы построить нужный переход. В самой трясине росло много красных и желтых цветов, что придавало ей зловещий оттенок.

За болотом я распорядился оставить в засаде людей, а в начале большой волчьей ямы — соорудить мостик.

Природа вокруг была чудесная, без обилия вредоносных насекомых, с большим количеством бабочек, стрекоз, которые летали даже вдоль болота.

С боку пробежал полосатый бандикут, похожий на поросенка. Время до подхода Лавра еще было, мои люди активно работали, несмотря на то, что солнце достигло зенита, и стало жарко. А я решил расслабиться. Остановился возле ручья, скинул одежду и окунулся в прохладную воду. Несколько минут полежал, наслаждаясь, затем опять вскочил на коня и поехал готовиться к сражению. Старался везде поспеть, и мне это удавалось.

Я пришел к выводу, что самое главное правило победоносной войны — опережать врага во всем. Чувство времени — незаменимое качество успешного полководца. Ну, и, конечно, умение мыслить, хитрить, предлагать неожиданные ходы. Мне нравилось это делать, я был горд собой и не сомневался в успехе как предстоящей битвы, так и освободительной войны в целом. Тем более, ключевая битва с Шогу была уже выиграна.

Только глубоким вечером, когда землю обложили сумерки, мы наспех раскинули шатры и провалились в глубокий сон. Часовых только пришлось поставить много.

С утра продолжили работу. Все сделали как надо. Воины старались подготовить опытному дипломату, а теперь еще и полководец Лавру сногсшибательную встречу! Не хуже, чем Шогу.

На следующий день мое войско расположилось в местах, удобных для боя. Отряд отборных кавалеристов во главе со мной спешился и залег в засаду в лесу за волчьей ямой.

Стали ждать. Армия Лавра появилась после полудня. Впереди медленно ехала конница. Лавина в две тысячи коней смотрелась завораживающе. Гул от множества копыт сливался в единый стойкий шум, напоминавший водопад, только капельки не из воды, а из кованого железа. Коням тяжело длительное время нести наездников и их поклажу. Но лошади не возражают, они лишь иногда подергивают головами.

Следом за конницей спешила пехота.

Основные силы армии повстанцев готовились принять бой. Мы рассредоточились в разных местах. Часть за болотом, часть рядом со мной в укрытии возле дороги за волчьей ямой, часть в резервном полку, рассредоточенном в густом лесу недалеко от крепости. План мой, хотя и требовал четкого исполнения, казался достаточно простым. Противник должен был попасть в ловушку сначала конницей в болото, а потом — в волчью яму.

Я рассчитал все таким образом, что войско неприятеля подойдет, как и в случае с Лавром, после изнурительного перехода, а мои люди встретят его относительно отдохнувшими. Бойцы за болотом изобразят панику и вызовут желание кавалеристов немедленно приступить к атаке. Мы вывели дорогу прямо в болото.

Тут как никогда была важна роль секретности, чтобы супостат не узнал о засаде и не предпринял ответных мер.

Конечно, Лавр не был дураком, но в этом бесхитростном отсталом мире он не мог предугадать мои сюрпризы и, даже после крушения Шогу, недооценивал повстанцев, считая нас неполноценными рабами.

Кроме того, Лавр полагал, что его армию будут ждать за стенами крепости, которую планировал обложить блокадой, заморить освобожденный город голодом и взять его в плен.

Полководец гнал вперед свою армию, не давая солдатам полноценного отдыха и не готовясь к ловушкам. Я с нетерпением ждал противника.

Вражеская армия спешила добраться до удобного места возле крепости города Старая Русса, где можно раскинуть лагерь. Кавалерия первой неумолимо приближалась к нам.

— Большущее войско! — с волнением сказал мне Хорошук. — Как будем действовать?

— Так, как планировали: сначала затянем противника в болото, сдавим горло коннице, потом пустим кровь здесь, у волчьей ямы, после чего добьем резервным полком Мирона, — подтвердил я свой план.

— Хорошо задумано! — ответил Хорошук. — Когда, наконец, начнем? Пора дать команду?

— Пускай конница подойдет еще чуть ближе. Там, где мы сделали развилку с дороги в топь, дашь сигнал болотникам. Жди команды.

Видно было, что начальник моей охраны желает боя, даже дрожит в нетерпении. Но важно уловить наиболее подходящий момент, чтобы не дать им возможности развернуться и затянуть как можно больше кавалеристов в болото: меньше будет времени у противника для того, чтобы перестроиться, тем большая часть его армии сгинет в топи.

Мне изготовили специальную оптическую трубу, дающую приличное увеличение. С холма была хорошо видна развилка с бывшей дороги на болото, просматривалось движение войска Лавра. Оно передвигалось под барабанный бой. В пестром войске наиболее колоритно выглядела многочисленная кавалерия с дубинками и саблями. В пехоте часть солдат была вооружена копьями, некоторые шли с мушкетами, обладающими невысокой пробиваемостью. Лица у солдат противника усталые, воевать им, очевидно, не хочется. Некоторых совсем недавно призвали на службу из бедных семей. И сразу бросили в поход. Было видно, что всадники-офицеры подгоняли отстающих пехотинцев плетьми. Кому после длительного перехода и плетей захочется еще и драться?

Но в кавалерии у Лавра преимущественно кадровые гвардейцы, многие поддерживали режим Нитупа в Москве. Сам Лавр двигался, очевидно, в хвосте армии, я пытался его разглядеть, но слишком большая дистанция растянутого войска не позволяла пока это сделать.

Бывший дипломат Лавр после краха Шогу решил возглавить армию. Ради чего? Хотел богатств и сомнительной славы подавителя бунтов? Мечтал выглядеть в глазах Нитупа спасителем отечества? Стремился показать, что он лучше, умнее Шогу? Потому гнал солдат?

В какой-то момент конница приблизилась к повороту на болото.

— Теперь пора! — сказал я Хорошуку, он дал знак своим оглушительным свистом.

Послышались вопли находящихся за болотом людей. Кавалеристы рванули к ним в полный аллюр в надежде немедленно уничтожить первый отряд бунтовщиков, изображавших сильный испуг. Копыта лошадей постукивали в унисон. Но вдруг кони стали проваливаться, началась невероятная топка. Лошадей быстро затягивало в трясину вместе с всадниками. Многочисленная конница попыталась прорваться через топь, но и там гвардейцев ждал сногсшибательный прием готовых к бою стрельцов.

Я находился с засадным отрядом и не мог наблюдать за топкой в низине болота. Но слышал предсмертные вопли тонущих лошадей, залпы наших стрельцов, ударивших по прорвавшимся всадникам, крики и стоны кавалеристов, которых встретили дружные мушкетные залпы и тучи стрел. Словно кожей