Киммель наклонился подобрать брошенный Корби окурок и на миг загородил Уолтеру дорогу. Окурок он отправил в корзину для бумаг у бюро, после чего проворно ступил в сторону, чтобы пропустить Уолтера, и проследовал за ними к выходу. Его массив­ное тело двигалось с тяжеловесным величием. Он распахнул перед ними дверь.

Корби вышел, не попрощавшись.

Уолтер обернулся:

— Доброй ночи.

Киммель холодно глянул на него из-за стекол очков.

— Доброй ночи.

У автомобиля Уолтер предложил:

— Вам не обязательно меня отвозить, я могу взять такси.

У него перехватывало горло, словно все напряжение разом со­средоточилось в гортани.

— Сегодня будет трудно поймать такси до Нью-Йорка, а я так и так возвращаюсь в Нью-Йорк,— возразил Корби, придерживая открытую дверцу.

Нанести визит еще одному из моих знакомых, подумал Уолтер. Заморосило. Темная улица походила на туннель в преисподнюю. На Уолтера накатило безумное желание кинуться назад в лавку и поговорить с Киммелем, объяснить ему, с какой целью он вырвал ту газетную заметку, и вообще все ему рассказать.

— Хорошо, едем,— согласился он.

Он быстро нырнул в машину и при этом так сильно ударился о верхнюю раму проема дверцы, что несколько секунд у него все пла­вало перед глазами.

Всю дорогу оба молчали. Корби, похоже, ругался про себя из- за постигшей его неудачи. Они добрались до Манхаттана, когда Уолтер вспомнил, что договорился с Элли о встрече. Он с ужасом поглядел на часы и увидел, что опоздал на час сорок минут.

— Что-нибудь не так? — спросил Корби.

— Нет, ничего.

— У вас свидание?

— Нет, что вы.

Вылезая на Третьей авеню у стоянки, где обычно оставлял ма­шину, Уолтер произнес:

— Надеюсь, встреча оправдала ваши ожидания.

Узкая голова Корби склонилась в глубоком рассеянном по­клоне.

— Спасибо,— ответил он кисло.

Уолтер захлопнул дверцу. Он подождал, пока Корби скрылся из вида, и пошел быстрым шагом. Избавившись от Корби, он вновь попытался разобраться в поведении Киммеля. Предав его, Киммель ничего бы не выиграл. C другой стороны, и защищать Уолте­ра у него не было решительно никаких оснований. За исключе­нием шантажа. Уолтер наморщил лоб, вызывая в памяти необыч­ное лицо Киммеля и стараясь постигнуть его выражение. Грубое лицо, но исполненное большого достоинства. Способен ли он на шантаж? Или всего лишь пытается по возможности себя оберечь, выбалтывая как можно меньше? Последнее выглядело правдо­подобней.

Уолтер вошел в бар отеля «Коммодор» и окинул взглядом сто­лики. Элли не было. Он решил было спросить метрдотеля, не ос­тавлена ли ему записка, но отказался от этой мысли и отправился поискать Элли в вестибюле. Потеряв надежду, он двинулся к вы­ходу и тут увидел, что она входит с улицы.

— Элли, прости, я кругом виноват. Я не мог тебе позвонить — проторчал на совещании целых три часа.

— Я звонила тебе на службу,— сказала она.

— Мы собирались в другом месте. Ты ела?

— Нет.

— Хочешь, перекусим прямо здесь?

— Да нет, что-то не хочется,— ответила она, но в бар с ним пошла.

Они сели за столик и заказали выпить. Уолтер велел принести себе двойную порцию виски.

— Я не верю, что ты был на совещании,— заявила Элли.— Ты был с Корби, верно?

Уолтер вздрогнул, отвел взгляд от ее лица и посмотрел на серебряную брошку в виде горящего солнца у нее на плече.

— Да,— признался он.

— И что же он теперь говорит?

— Он задает вопросы. Все одни и те же. Элли, лучше бы ты не спрашивала. В конце концов все уляжется. Бессмысленно все время к этому возвращаться.

Уолтер глянул, не видно ли официанта с виски.

— Я тоже с ним встречалась.

— C Корби?

— Сегодня в час он явился ко мне в школу. Он рассказал о вырезке, что нашел у тебя дома.

Уолтер почувствовал, как от лица у него отхлынула кровь. До сих пор Корби не удосужился хотя бы позвонить Элли. Выжидал, пока подвернется рассказать ей что-нибудь вроде этого.

— Это правда? — спросила Элли.

— Да, правда.

— Как она у тебя оказалась?

Уолтер поднял стакан.

— Я просто выдрал заметку из газеты, точно так же, как вы­дирал многие другие. Она оказалась среди заметок для очерков, которые я пишу. Я держу их дома в специальном альбоме.

— Это было в тот вечер, когда я торчала в «Трех братьях»?

— Да.

— Но почему ты мне не рассказал?

— Потому, что Корби раздул из нее совершенно невероятную историю! И продолжает раздувать.

— Корби сказал, что, по его мнению, Киммель убил свою жену. Он думает, что Киммель поехал следом за автобусом и что ты по­ступил так же.

Он ощутил, что чувство обиды, самозащиты и злости, которое вызывал у него Корби, теперь вызывает и Элли.

- Hy и как, ты ему веришь?

Элли сидела, не притронувшись к своему бокалу, вся на взво­де, как и он.

— Я не совсем понимаю, зачем тебе понадобилась эта заметка. Что за очерки ты пишешь?

Уолтер объяснил. Объяснил он и то, что выбросил вырезку, но Клавдия, должно быть, ее подняла и положила обратно в альбом.

— Господи Боже ты мой, в той заметке не было ни слова о пре­следовании автобуса! Корби не доказал, что Киммель ехал за автобусом. У Корби навязчивая идея. Я все объяснил Корби про эту чертову вырезку, а если кто мне не верит, так ну их всех к дьяволу!

Он закурил сигарету и только тогда заметил, что в пепельнице дымится другая.

— Полагаю, Корби старался убедить тебя в том, что я убил жену, и главным образом из-за тебя, угадал?

— Конечно, старался, но с этим я могу разобраться, для меня это не было неожиданностью,— ответила Элли.

А вот с вырезкой она разобраться не может, подумал Уолтер. Он посмотрел в напряженно-внимательные вопрошающие, глаза Элли, и его поразило, что она ему не верит, что Корби своими дикими бессвязными доводами мог заронить сомнение даже в Элли.

— Элли, вся его теория абсолютно бессмысленна. Послушай...

— Уолтер, ты можешь поклясться, что не убивал ее?

— То есть как это? Ты мне не веришь, когда я утверждаю, что не убивал?

— Я хочу, чтобы ты поклялся,— повторила Элли.

— Мне что, требуется принести присягу? Я рассказал тебе о каждой минуте того вечера, ты знаешь каждый мой шаг не хуже полиции.

— Хорошо. Я всего лишь просила тебя поклясться.

— Дело