Изворачиваться пришлось на ходу, потому что ни о каком Аксельроде я и слыхом не слыхивал. Хорошо, сценарист оказался эрудированным, иначе я мог бы на такие бабки с этими авторскими влететь… В общем, достать телефон автора пьесы и нотариально задокументировать его согласие на экранизацию не составило особого труда, пусть я и обеднел на сотню тысяч баксов.

Тем временем по телеэкранам страны победной поступью шествовал фантастический сериал «Звёздный путь». Работа над первым сезоном длилась почти два года, но результат того стоил. Я лично отсмотрел каждую из двенадцати серий, длящихся от 49 до 53 минут, и дал добро на запуск сериала на моём канале. Уже после первой серии рекламодатели, представляющие как производителей зубной пасты, так и автоконцерны США, выстроились в очередь, готовые платить повышенную ставку ради появления своей рекламы в прайм-тайме, когда после вечерних новостей шла очередная серия фантастической киноэпопеи.

Естественно, это подвигло нас к производству второго сезона. Над ним взялась работать та же команда, включая слегка разросшийся штат сценаристов. Все сюжетные ходы я им отдал на откуп, так как в моей памяти отложились всего несколько серий и сами персонажи, поэтому изначально я мог предложить лишь общую концепцию.

Гонорар актёрам, одномоментно ставшими телезвёздами, пришлось повысить, правда, в пределах разумного. Тут я сыграл на опережение, не дожидаясь, пока они пришлют ко мне своих агентов. Решил, что если я не могу предотвратить революцию, то придётся её возглавить, и в итоге буду выглядеть в выгодном свете, а не жертвой бессовестного шантажа.

Декорации космического корабля «Энтерпрайз» ещё больше увеличились в объёме, так что пришлось под них строить отдельный павильон в дальнем углу территории, на которой располагалась киностудия. Это уже не говоря о натурных съёмках, в частности, в районе Большого каньона, пейзаж которого, по замыслу режиссёра, напоминал пейзаж выдуманной сценаристами планеты Каменис, что в переводе с греческого означало «Выжженная планета».

Между тем строительство второго отеля неуклонно двигалось к своему завершению. Открытие планировалось к концу этого — началу следующего года. Пока два отеля было только у итало-еврейской мафии, но мой второй отель Glory должен был стать самым фешенебельным в Лас-Вегасе. Денег в него было вложено солидно, как нельзя кстати пришлись доходы от кинофильмов, телесериалов, СМИ и прочих моих проектов.

Одним из них стал супермаркет, выстроенный на мои средства специально поблизости от моего особняка, чтобы любимой было комфортно ходить за продуктами. Выстроен он был на площади 500 квадратных метров, работал круглосуточно, а ассортимент в плане продуктов питания и напитков по нынешним временам впечатлял. Плюс вполне демократичные цены, так как своё заведение брало товарооборотом. Не прошло и месяца со дня открытия, как супермаркет под «скромной» вывеской Victory стал центром притяжения всех жителей Лас-Вегаса.

Название супермаркета мы обсуждали с Варей. Она была категорически против, чтобы магазин, пусть и большой, носил её имя. Мол, хватит уже с ее именем и киностудии. Когда я предложил назвать супермаркет в честь дочки Sophie, Варя вздохнула и посмотрела на меня, как на ребёнка.

— Фима, ну что за мода у тебя называть какие-то проекты именами своих близких? А если предприятие прогорит или кому-то там что-то не понравится, начнут клясть твой супермаркет, ещё не хватало, чтобы имя нашей дочки склоняли на все лады.

— Прогорит?! Да ни в жисть! Вспомни хоть один мой прогоревший проект? То-то же!

— Хорошо, пусть не прогорит, но я всё равно против. Давай лучше назовём… к примеру, «Победа».

В памяти сразу всплыл отечественный авиаперевозчик из будущего со своими экономклассами.

— «Победа»? А в честь какой именно победы? — тупанул я.

— В честь победы над фашистской Германией. Естественно, Советского Союза в Великой Отечественной, а не США во Второй мировой, как они себе это представляют. Не будешь же ты перед всеми отчитываться, правильно? А если пристанут, так и скажи, что название посвящено нашей победе во Второй мировой. А уж чьей именно «нашей», пусть сами додумывают.

Это объяснение меня вполне устроило, и когда месяц спустя мы с мэром Лас-Вегаса перерезали алую ленточку, под крышей супермаркета красовалась ярко-красная надпись Victory.

Ещё на стадии строительства меня посетила идея создать целую сеть таких супермаркетов в США и Канаде. А там, глядишь, и по всему миру. Почему бы до кучи не охватить и СССР? Там, правда, частная собственность с моей подачи хоть и буйно расцветает, но это больше касается мелкого бизнеса, в основном в сфере предоставления услуг. Такие же крупные магазины типа «Гастронома № 1» являлись вроде прерогативой государства.

Опять же, название сети супермаркетов «Победа» на фоне всё ещё свежих воспоминаний о разгроме фашистской Германии должно как-то если и не воодушевлять, то хотя бы привлекать покупателей. Ассортимент, конечно, будет не такой, как здесь, в продажу пойдут продукты местных производителей. Хотя, само собой, что-то будем завозить из Штатов или других стран, в которых, к примеру, в изобилии растут бананы, ананасы и персики. Я вспомнил своё детство в 80-х годах XX века, когда за зелёными бананами выстраивались километровые очереди, и решил, что советские люди достойны покупать импортные фрукты свободно в любое время дня и ночи без очередей и по доступным ценам. Тогда мандарины к Новому году перестанут считаться экзотикой. Хотя, помнится, именно почему-то запах мандаринов у меня в нежном возрасте ассоциировался с любимым в СССР праздником.

Надо будет пообщаться на эту тему с товарищем Микояном, который заведовал всей советской торговлей. Не помню, как обстояло дело в прежней истории, но в этой Анастас Иванович, по моим сведениям, вовсю трудился на благо отечественного пищепрома[9].

— Вот смотрю я на тебя, Фима, на наших детишек и думаю, что жизнь моя складывается так, что и желать, казалось бы, большего нельзя.

Голос любимой вывел меня из раздумий. Она в милом цветастом передничке расставляла на столе овощи и жаркое — обжаренные на сковородке свиные рёбрышки. Соне уже можно было такое есть, в отличие от Даньки, ожидавшего своё картофельное пюре с морковной котлетой. По мне — гадость конкретная, а сыну нравилось. Парень рос крепеньким и больше всего любил бултыхаться в бассейне.

— Сплюнь, — посоветовал я супруге.

— Вот и я о том же. Даже страшно становится. Лежу иногда в постели и думаю: не сон ли всё это? Вдруг проснусь — а вокруг идёт война, люди гибнут…

— На наш век и одной войны хватит. А мне ещё и лагерей хватило, тоже порой не верится, что всё это было со мной.

— А помнишь, как мы с тобой