— Ты точно уверен? Насчёт феникса.

— Касательно этого аспекта — абсолютно.

— Хорошо. Я попробую что-нибудь сделать, — пообещал наставник.

* * *

Всё было готово к балу-маскараду. Столы, уставленные самыми разнообразными яствами, заняли свои места у двух стен. Младшие хвастались своими нарядами и гадали, кто находится под той или другой маской. Девочки тоже были здесь. Музыку установили. Ожидали только наставников, чтобы те объявили о начале праздника. Вот они-то и задерживались. Неужели это так сложно: побыстрее прийти, поздравить с окончанием экзаменов, объявить начало бала и смыться? Так было всегда. Почему они сегодня задерживаются?

Ко мне приблизился Анорэ. Судя по его виду, феникс был чем-то крайне недоволен.

— Куколки нет, — коротко сообщил он.

— Той самой, которая обидела утром ребят?

— Её видели входящей в кабинет магистра лекаря. Обратно она не выходила.

— Чего они с ней так церемонятся?

— Поговаривают, что Куколка — любимчик магистра Дэривана.

— А ещё Хисорена и Бариона, — подключился подошедший Бэкан. — Глупости всё это. Варан не будет терпеть подобного. Он слишком щепетилен в этом вопросе.

— А если он сам взялся его?… — Анорэ не закончил фразу, так как Бэкан его перебил:

— Ты сам не веришь в то, что говоришь. И я не верю. И никто к подобным бредням прислушиваться не будет. Наставники не настолько глупы, чтобы столь явно выказывать своё предпочтение одному ученику, ведь они прекрасно знают, какова будет реакция остальных.

— Но ты не отрицаешь, что отношение к Куколке с самого начало было необычным.

— Он сам необычный, — попытался пошутить Бэкан. — Но если правда то, что он натворил утром, то с него спустят три шкуры на балу и после.

— Да, это было подло.

— Говорят, у Куколки вообще характер не ахти, но даже ей не стоило перегибать палку.

По залу прошёлся шум, и фениксы обернулись к двери, через которую входили наставники.

— Что за Джер?

— Сегодня какой-то особенный день?

— Зачем они пришли всей толпой?

Но ещё большее недоумение и возмущение вызвал тот факт, что после традиционной речи никто из наставников и не подумал уйти. Они рассредоточились по залу и застыли статуями.

— Они, что, обнаглели? — зашипел Бэкан. — Хотят окончательно испортить нам праздник?

— Я тоже ничего не понимаю. Мы ведь ни разу не дали повода для недоверия.

Поведение наставников не вписывалось ни в какие рамки и сильно задевало. Для чего это всё? И не соизволили даже объяснить причину.

Внезапно совсем рядом мелькнул росчерк голубого платья. Неужели Куколка? Не успел я опомниться, как девочка скрылась в толпе.

Вечер пошёл наперекосяк. Парни были сами не свои, а наставники отказались комментировать своё присутствие. Куколку, как я ни старался, так и не смог поймать. Она полностью оправдывала своё второе прозвище, Призрак, неожиданно исчезая и появляясь в самых различных местах. Но вскоре я заметил, что искать её нужно там, где учеников поменьше, а беседы и смех оживлённее. Похоже, её одну совершенно не волновало присутствие наставников. И это наводит на определённые размышления.

Вскоре я заметил, что общества Куколки алчу не один я. Судя по высказываниям ребят, рядом с ней было по-настоящему легко и весело. Если не считать того, что она могла усмехнуться или пошутить, а потом исчезнуть в любой момент, то можно считать её самой лучшей девочкой на балу.

Теперь до меня начал доходить смысл слов, которые она небрежно бросила в столовой: «Вряд ли здесь найдётся тот, кто сможет меня удержать». Она, как радостный сон на рассвете, утекала сквозь пальцы.

— И долго я буду её искать? — вопросил я у себя, останавливаясь посреди зала.

— Долго, — отозвался подошедший Брэдон. Куколке здесь сильно не нравится.

— Да ну?

— Я заметил одну закономерность: чем больше вокруг неё собирается народа, тем сильнее она нервничает. Куколка тогда становится скованной, рассеянной, будто слышит не окружающих, а что-то доступное ей одной, начинает нервно вздрагивать и оглядываться, а потом сбегает.

— Хочешь сказать, что она боится толпы?

— Напрашивается именно такой вывод.

— Но причём здесь наставники?

— Ты о чём?

— Где бы она ни появлялась, туда потихоньку начинают стягиваться ближайшие наставники. Если она подстраховалась на случай, если ребята потребуют ответить за поведение утром, то перегнула палку.

— Сам спроси. Вон она, видишь? — кивнул Брэдон мне за спину. Я оглянулся. В нескольких десятках шагов от меня в одиночестве стояла Куколка. И спрошу. У меня накопилось много вопросов к ней.

* * *

Я стояла, переводя дух. Тридцать фениксов — это мой предел, после которого я практически не могу дышать и готова броситься на любого, лишь бы мне дали толику пространства, которое они так нагло отбирают.

Быстрее бы этот вечер закончился. Феникс всё больше нервничает. Он внимательно замирает, когда я начинаю разговор с одним-двумя, и кажется вполне довольным, пока ко мне не стекается фениксов десять-пятнадцать. Потом начинает ходить взад-вперёд по клетке, ворчать и постепенно проявлять все признаки агрессии и беспокойства. Когда я сбегаю и остаюсь одна, он ведёт себя ещё хуже. Тогда клетка буквально сотрясается от его непрерывных ударов. Внезапно феникс замер. Значит, кто-то сейчас ко мне подойдёт.

— Куколка, — раздался голос за моей спиной. Я начала поворачиваться с лёгкой улыбкой, убеждая себя, что я выдержу ещё пару часов. — Можно с тобой поговорить?

Улыбка соскользнула с губ, глаза расширились, хотя я ещё не видела заговорившего со мной.

Можно с тобой поговорить?

Этот голос. Тот самый голос.

«Ну и сброд!.. Давай-давай, пошевеливайся. Чего сидишь?»

Перед глазами встала забитая до отказа комнатушка и двое тёмноволосых мужчины, пинками и ударами выгоняющих всех наружу.

Можно с тобой поговорить?

Голос из ужасного кошмара.

Я, наконец, увидела обратившегося ко мне феникса и отступила перед ожившим сном.

«Давай-давай, пошевеливайся! Чего сидишь? Пошла!»

Нет. НЕТ. Не-е-ет!

Ужас заполнил меня и цунами, снося лёгкие заграждения, вылился во внешний мир.

Пошевеливайся!

Нет. Это не правда. Кошмар не мог ожить и прийти сюда, за мной. Не мог… Он меня не заберёт. Я не вернусь туда. Ни за что в жизни.

Внезапно, будто щёлкнули переключателем — и меня заполнила ярость. Я не видела, что остальные ученики в ужасе отшатываются от нас, что к нам со всех ног спешат наставники. В этом мире остались лишь я и мой оживший кошмар.

Если я его убью, то смогу освободиться от него. Нужно просто убить его. Убить!

Парень всё ещё с испуганным недоумением смотрел на меня, когда мой кулак, окружённый аурой, с силой врезался ему в