— А ты не думала… может быть… — Алекс будто вспоминал, какие слова есть, а каких нет. — Может, мы…

— Нет, — отрезала я. — Я не смогу.

Что-то в тот момент умерло в душе, но я отвернулась и с прямой спиной пошла дальше.

Глава 22

Как я украла 500 фунтов

Лондон, 2003 г.

Все мои чувства словно заморозились. Большую часть времени я пребывала в коконе равнодушия: ничего не испытывала, хотя понимала, что это странно. Подумать об этом более глубоко мне не хватало сил.

Денег на аборт у меня не было. Поэтому через пару дней после похода к врачу я набралась решимости и позвонила Курту.

— Привет! — радостно закричал он, ответив после первого же гудка. — Увидимся вечером?

Видеть его мне не хотелось. Я понимала, что встреча закончится скандалом… Или сексом. Ни на то, ни на другое у меня просто не было сил.

— Я беременна и хочу сделать аборт! — выпалила я, лишая себя возможности струсить. — Мне нужны деньги. Завтра.

На той стороне повисло тяжёлое молчание.

— Ты — что? — наконец проговорил Курт. В его голосе не осталось ни грамма веселья.

— Беременна. — я старалась, чтобы голос звучал твёрдо. — Я жду от тебя ребёнка. И хочу решить эту проблему. Запись у врача на завтра. Ты дашь мне денег? Пятьсот фунтов.

— Ты врёшь! — взвизгнул Курт, до которого, кажется, наконец дошёл смысл сказанного. — Это не мой ребёнок!

— Мы можем подождать девять месяцев, — во мне поднималось новое чувство. Злость, которая часто приходит в безвыходных ситуациях. Я говорила холодным и уверенным тоном. — Ребёнок родится, мы сделаем анализ ДНК. Только вот тогда тебе придётся платить за его жизнь до самого конца, и это будет намного дороже.

— Русская шлюха, — злобно выплюнул Курт и отключился.

Через час он прислал сообщение: «Время и адрес? Я поеду с тобой. Хочу убедиться, что ты реально от него избавишься».

Я выдохнула. Во рту осталось мерзкое послевкусие, как после дешёвого алкоголя.

Курт меня возненавидел. И конечно, так и не поверил, что ребёнок от него.

Находясь в отношениях, мы склонны идеализировать партнёра, готовы мириться с его недостатками или попросту не замечать их. Страсть застилает нам глаза, а тревожные звоночки не слышны за любовным воркованием и горячими стонами. Однако стоит лишь столкнуться с трудностями, как люди открывают своё истинное лицо.

Курт был жадным. Эта жадность иногда становилась маниакальной. Поэтому он решил, что я вовсе не была беременна. Курт знал, что мне так и не удалось найти работу, а значит, с деньгами у меня было совсем туго. Он подозревал, что я просто пыталась выжать из него пятьсот фунтов.

Чтобы поймать меня на лжи, Курт отправился на аборт вместе со мной.

Клиника находилась в лесу за границей Лондона. У ворот постоянно дежурили активисты-пролайферы с плакатами «Сохрани жизнь!» и «Аборт — это убийство!». Они не кричали, не нападали, не кидались тухлыми помидорами. Просто стояли там с девяти утра до пяти вечера каждый день, будто им за это платили, и провожали всех входящих осуждающими взглядами.

Мы с Куртом приехали в клинику к открытию и почти два часа ждали своей очереди.

Казалось бы, рядом со мной был близкий — ну или хотя бы не совсем чужой — человек, который мог меня поддержать. На деле же я мечтала остаться в одиночестве, потому что Курт был худшей компанией, какую только можно было представить. Он сверлил меня ненавидящим взглядом и постоянно заводил разговор о моей глупости и безответственности.

Со скрежетом зубов — я в самом деле слышала, как они скрипели — Курт заплатил пятьсот фунтов и, грубо схватив меня за локоть, потащил к кабинету. Там мы прождали ещё немного в полном молчании. Наконец, меня пригласили войти.

К счастью, сама процедура продлилась недолго. Я не ожидала, что это будет так больно. И физически, и морально.

Кусая губы, я терпела, пока из меня в буквальном смысле что-то доставали. Я уперлась ногами в гладкую поверхность гинекологического кресла, а взглядом — в пустой угол процедурной, стараясь глубоко дышать и думать о чём-нибудь постороннем. Когда боль стала слишком сильной, я закрыла глаза. Через несколько минут она стихла, и, разлепив веки, я вздрогнула. Передо мной стоял мальчик — тот, которого я видела раньше, в день знакомства с Алексом.

Прости!

Ему не суждено было родиться и вырасти. Сейчас, в этот самый момент, то, что должно было стать его телом, вырезали из моего чрева. Я хотела что-то сказать…

И проснулась. Всё это время я спала под анестезией и никак не могла ни чувствовать боль, ни тем более кого-то видеть. И всё-таки для меня эта встреча была более чем реальна. Как и боль. Я ощущала рану внутри себя, несмотря на обезболивающее.

Процедуры проводились словно на конвейере. Стоило мне очнуться, как меня буквально вытолкали из кабинета, чтобы следующая девушка могла пройти на «чистку».

Курт всё это время сидел возле кабинета и нетерпеливо барабанил пальцами по обивке скамьи.

— Наконец-то! — с отвращением выдавил он и, не оборачиваясь, направился к выходу. Он даже не спросил, как я себя чувствую, не посмотрел, иду ли следом.

А я с трудом могла передвигать ноги. Голова кружилась, меня тошнило, тело нещадно болело, а рассудок то и дело затуманивался. До этого мне никогда не делали общий наркоз, и я не знала, что все эти ощущения — лишь его последствия. Мне было по-настоящему страшно.

Как бы там ни было, я крепко сжимала сумочку в руках и молча шла следом за Куртом.

Единственное, о чём я могла думать в тот момент, — как бы поскорее доехать до дома и лечь. Я была уверена, что Курт вызовет такси, но у него были другие планы.

— Я там засиделся что-то… Пройдёмся пешком.

До ближайшей станции метро было не меньше пяти километров.

— Какое «пешком», ты что? Я же после операции! — даже говорить было сложно. На ногах я держалась с трудом, а от мысли о том, чтобы куда-то идти, хотелось просто лечь и умереть на месте.

— Ну тем более, тебе сейчас больше шевелиться нужно, больше ходить, — довольно ядовито процедил Курт и двинулся прочь.

В кошельке было всего пять фунтов. Такси до города стоило десять. Я не стала предлагать Курту оплатить половину — интуитивно почувствовала, что он откажется.

Он наказывает меня, ведь я украла его пятьсот фунтов!

От безысходности я безропотно приняла его условия