за то, что не съел сердце поверженного мракобеса. Теперь оно остыло и было невкусно! Да, я любил пожирать сердца и мозги. Когда сходил с ума во время поединка. Когда входил в боевой раж и превращался в зверя. Временами у меня создавалось ощущение, что я ими никогда не насытюсь. Мне было все время мало, в этом я был подобен вечно объедающемося сладкоежке. Хотя в отличие от большинства любителей сладкого я не считал безмероне поедание мозгов, печенок и сердец, вредным для моего здоровья. Наоборот. Такая пища еще больше укрепляла меня! В этом начинании я был подобен древнему самураю, поедающего печень, или сердце поверженного врага, и, таким образом, согласно древним преданиям, забирающему силу убитого себе. Монстры разбушевались пуще прежнего.

— Бросайтесь на него ребята! — орали одни.

— Бейте его! — кричали вторые.

— Главное завалить, а там мы его быстро одолеем! — провозглашали третьи.

Видимо, они не представляли что имеют дело с одним из правителей Светлой Империи, который способен не только сразиться с ними, но и положить на лопатки Наварха, их короля!

Теперь твари бодро напирали прямо на меня. Я прокладывал себе путь всеубивающим мечом, который всегда меня выручал. Иногда мой меч терялся в бесконечных лабиринтах разнообразных миров, запускаемый мною вдогонку какой-нибудь ненавистной твари, но всегда, подобно бумерангу, возвращался ко мне.

Рукопашка продолжалась. Я взял в оборот еще одного гаврика — плюгавого карлика с вислоухими ушами. Этот уродец был вооружен кинжалом, несоразмерно большим для его маленького роста. Он орал невпопад, залихватски махая оружием им в разные стороны, так сильно, что терял равновесие. Драка с ним заняла пару мгновений. Я убил его в одночасье. На удивление быстро и изящно. Затем я с ужасным мерзким хрустом порвал надвое грудную клетку бестолковой жертвы, после чего добрался до маленького сердца. Я достал его и с удовольствием съел. Напоследок я попил невкусной крови, после чего выпустил мертвое тело из рук. Оно тотчас же осело на землю.

Не успели остальные твари прийти в себя, как я принялся и за них. Теперь я вкусил плоти и был в очень хорошем настроении, перетекающем в буйный восторг. Оставшиеся окружили меня со всех сторон. Не долго думая я откусил одной из тварей ее пятакоообразный нос, затем я повернулся к другой твари и провел невероятно мощный прием, таким образом переломав ей все конечности. Я вызвал к жизни еще один пронзительный крик, который присоединился воплям безносого. Такая вот опера Пуччини, мать ее.

Уцелевшие идиоты напирали на меня, а безносый метался вокруг, истекая кровью. Ублюдок с переломанными костями безучастно смотрел в никуда, медленно издыхая. Не мудрствуя лукаво, я дал еще одному чумазоиду пару хороших зуботычин, отчего у бедолаги моментально раздробилась нижняя часть лица, и он не нашел ничего лучшего, как что то несуразно хрюкнуть, нелепо взмахнуть руками и упасть навзничь на сырую землю.

А тем временем я направился к безносому. Он попытался убежать от меня, но, как вы понимаете, безуспешно. Я водин прыжок одолел расстояние отделяющее его от меня, и, вцепившись рукой в его голову, сорвал с ней остатки морды, вместе со скальпом. Затем вбил его голый и окровавленный череп в землю, предварительно оторвав от тела. Его вылезшие из орбит глаза заполнились смешанной с кровью землей. Затем я еще раз ударил по черепу. Тот с глухим звуком раскололся. Я вытащил из него маленький вражеский мозг, и отправил в рот. Невкусно, но лучше, чем совсем ничего. Затем я занялся еще одним. Я быстро поймал существо и согнул его в каральку, естественно, сломав вырожденцу позвоночник. Этим я не ограничился. Я оторвал несчастному руки, затем то же самое проделал с ногами. Затем я еще сильнее скомкал его и, таким образом, превратил существо в некое подобие ужасного мяча. Что поделаешь, сегодня у меня было на редкость игривое настроение. Я решил поиграть в брутальный боулинг. Я с силой бросил недоуменно сопящий шар в сторону еще одного выхухоля. Мне так надо попасть в одну единственную кеглю. Кровавый шар, пролетев несколько метров, попал прямо в яблочко.

Шар врезался в погань с такой силой, что отбил ему все внутренности. Как ни странно, гоблинец был все