Мисютин, конечно, даже не подозревал, какие подводные течения бурлили вокруг его скромной персоны…

Коалиция состоялась. Я помог ему бежать, теперь он должен выполнить свои «союзнические обязательства». Остается только ждать, когда Мисютин что-то разузнает по интересующему меня делу и подаст сигнал о начале совместных боевых действий…

Глава 16

Этот парень ворвался в мою жизнь, как тайфун. Он все умел, все успевал, и все у него получалось на отлично. Побелить кухню, переклеить обои в комнате – пожалуйста, отремонтировать машину – нет ничего проще, отбить кому-нибудь башку… Тьфу ты, эти слова из другой песни. Но все равно к Олегу Вихренко, а именно о нем я веду сейчас речь, они имеют самое непосредственное отношение.

Шел ноябрь, а никаких выходов на банду Кузнеца мы по-прежнему не имели. Малышев не звонил и в Северной столице не появлялся. Длинными осенними вечерами мы просчитывали все возможные варианты проникновения в банду, и в конце концов Олег предложил идею, которую мы успешно претворили в жизнь в начале 1998 года. Я имею в виду побег Мисютина – одного из главных на сегодняшний день «оппонентов» Кузнеца.

Для осуществления этого грандиозного замысла требовалось упечь меня ненадолго в тюрьму, лучше всего по поводу какой-нибудь мелочной драки, и добиться, чтобы Барона перевели в мою камеру.

В принципе осуществить вторую часть этой затеи, учитывая наши литературно-художественные связи среди высокопоставленных лиц, будет несложно. Но те же лица могли запросто разрушить его первую часть, слишком быстро вытащив меня из тюрьмы. Значит, обычный мордобой не пройдет… И Вихренко придумал трюк с пистолетом! Мол, хорошо бы иметь выход на «Белую стрелу», чтобы грохнуть кого-то из ближайших сподвижников Мисютина, пока он сидит в СИЗО. А затем сделать так, чтобы оружие фигурировало в драке с моим участием. Пригласим кого-нибудь из московских друзей Олега, всучим ему засветившийся пистолет, – я вырву его и оставлю свои пальчики. Чтобы избежать всяких непоняток, «засланный москвичок» сразу вернется в столицу. Милиция быстро определит, что из этого ствола совершено убийство, начнет раскручивать дело, – а я по своим, Вихренко же – по своим каналам к этому времени добьемся перевода Барона в мою камеру.

В принципе впоследствии все именно так и случилось. Но в тот момент его рассуждения повергли меня в шок. Я же был совершенно уверен, что Олег не был таким глубоко законспирированным агентом, как я, на вполне законных основаниях получал в Ведомстве зарплату, – а следовательно, если и знал в общих чертах о существовании «Белых стрел», по идее должен был иметь лишь самое отдаленное представление о моих отношениях с ними. А я не спешил открываться, так как совершенно не представлял, что посчитал возможным ему рассказывать о моей работе Иван Иванович.

Но на основании анализа его предложения, я пришел к выводу, что Вихренко знает почти все, поэтому решил плюнуть на приказы и инструкции – и открылся.

– В моем распоряжении имеется прямой канал выхода на «Белую стрелу». Более того, я готовил московское отделение…

– А я – питерское, – рассмеялся Олег, и все намечающиеся недоразумения в наших отношениях исчезли, так и не появившись на свет.

– Только по общим дисциплинам: организация покушений, выработка психологической устойчивости, поведение на допросе… – продолжил Олег. – Последняя наука, впрочем, вряд ли им когда-нибудь понадобится. Провалившийся агент должен быть ликвидирован максимум через два часа. Неважно в чьи руки он попал – бандитов или правосудия. И делать это призваны мои люди. Включая меня, нас только трое. И то – третий в резерве.

– И кто-то из вас обязательно присутствует при каждой ликвидации? – догадался я.

– А то как же! К счастью, проколов бывает немного, сам знаешь, каково устранять своих. За всю карьеру я только одного шлепнул. Кстати, ты должен его знать. Мореман, помнишь?

– Да, конечно. Неслабый, но небрежный парень и самоуверенный не в меру, – без труда вспомнил я ученика из «московской группы».

– Она его и погубила. Излишняя самоуверенность порождает вседозволенность. Человек начинает думать приблизительно так: я ведь такой крутой, такой сильный, такой умный… Зачем придерживаться требований каких-то глупых инструкций, поступлю-ка я лучше по-своему…

– Но мы тоже отошли от инструкций, открывшись друг другу. Неужто за это – пулю в лоб?! – спросил я.

Ответ не так важен. Чувствую, что мы уже прошли этап, когда что-то надо ставить превыше личных отношений. Но важно, как для себя мотивирует Олег…

– Мы – другое дело. Сейчас мы действуем не в интересах Ведомства, а в твоих личных интересах. В данном случае ты – не сотрудник ГРУ, а рядовой обыватель. Народный мститель, если так можно выразиться…

Олег поймал мой взгляд и замолчал. И только после паузы, во время которой он несколько раз пригубил кофе, добавил:

– Месть не превыше долга, но отмщение – само долг…

– Книжник… Скажи проще: не ради выгоды своей работаем.

– Вот-вот, – подхватил Олег. – А знаешь, что Мореман придумал? Продавать оружие. Оно же у нас одноразовое, как шприцы. Уколол – и выбросил. Для предотвращения всяких неожиданностей, непосредственно перед устранением рукоять покрывают специальным составом, чтобы не оставались отпечатки пальцев. Агент делает свое дело – и отходит, предварительно избавившись от оружия. Если его и схватят под горячую руку, то сразу выпустят – никаких доказательств его причастности к убийству обнаружить не удастся… Самоуверенный Мореман, решив, что ему дозволено все, после одной из ликвидаций ушел с пистолетом в кармане. Представляешь, что могло быть, если бы его взяли в тот момент? К счастью, этого не случилось. Я провел его до гостиницы, а мой напарник тем временем поставил в номере жучок. Стоим в коридоре и слушаем, как он трандит по телефону: «Да, есть классная пушка, берите бабки и дуйте в отель». Пришлось нажать на курок – выбора у нас не оставалось…

В тот поздний ноябрьский вечер мы решили, что 2 января будет ликвидирован Гичковский – ближайший сподвижник находящегося в СИЗО-2 Мисютина.

Я вызову одну из «Белых стрел», Олег, как и положено, станет осуществлять наблюдение за агентом, и когда тот выбросит пистолет – просто подберет оружие. На меня возлагался контроль за ходом всей операции – даваться в чьи-либо руки мы не собирались. Лучше смерть, чем позор!

Глава 17

– Расскажи мне что-нибудь про Ивана Ивановича, – как-то попросил я Олега. – Это псевдоним генерала Ларионова, не так ли?

– А ты откуда знаешь?

– Вычислил.

Олег ненадолго задумался и спросил:

– По некрологу?

– Точно.

– Боюсь, все не так просто. По Ведомству он проходил, как Локтионов… Под этой