Облизнула губы и продолжила:

— Я разработала один проект, который не могу довести до ума. Мне элементарно не хватает глубины, тех знаний, до которых человечество ещё не дошло. Но я уверена, что Север владеет нужно мне информацией. Мой проект принёс бы столько пользы…

— Расскажете? — выгнул он одну бровь.

Сначала хотела отказаться, а потом подумала, а что я теряю? В любом случае моя затея с проектом уже провалилась. Север мне не простит моей выходки, а я не продолжу быть его марионеткой. Он и я… Видимо, это просто не судьба.

Довольно кратко и сухо изложила идею, цели моего проекта.

Даниил Браун после моего рассказа долго молчал.

Он предложил мне чашку чая или кофе. Не стала отказываться.

Адмирал сделал две чашки вкусного кофе.

Вынул из скрытого шкафа вазу с конфетами.

— Угощайтесь, Агата.

Взяла одну конфету.

Трюфельная конфета с начинкой из ганаша мне понравилась. Съела одну, сделала глоток обжигающего, но вкусного кофе.

Адмирал следил за мной, к конфетам не прикасался, только кофе пил.

Потом, когда я откинулась на спинку кресла и задумчиво уставилась куда-то в сторону, он заговорил, привлекая моё внимание:

— Агата, мой вам совет, не совершайте ошибку, полагая, что Север столь много знает, как вы решили. Это всего лишь ваши предположения, что он сможет помочь завершить проект. Он не всесилен, увы. Но я знаю, что он делал открытия именно тогда, когда сталкивался с жёстким ограничением в понимании, знаниях. Стрессовые ситуации заставляют его мозг работать на полную силу. Это его секрет, Агата. А так Север Загорский обычный человек. Из плоти и крови. И с очень скверным характером. Но вы уже знаете, почему он такой. Вывод: вы слишком его идеализировали.

— Я никого не идеализирую, Даниил Меджидович. Никогда. Я трезво оцениваю поведение и возможности любого человека, — ответила немного резче, чем мне хотелось. Поставила чашку с недопитым кофе на блюдце.

Пора сворачиваться. Главное, я получила добро на полёт на Ганимед. Остальное – это уже лирика. Излить душу я могу и сестрёнке.

— Не сердитесь, — вздохнул адмирал. — Что вы, что Север, вы оба – смелые люди, выполняющие непростую работу.

— Нам за это платят, адмирал, — напомнила ему с улыбкой.

— Вам меня не перехитрить, Агата. Деньги в данном случае вас не интересуют. Вы и без того обеспеченная женщина. Вас манит наука. А в данных реалиях вас будоражит Ганимед и его жители.

Я натянуто улыбнулась. Всё именно так.

Адмирал заговорил вновь:

— Вы честны, Агата. И я буду с вами честен. Когда Север говорил вам, что экспедиция на Ганимед – опасное мероприятие, он ведь не лгал. Это на самом деле так. Наша разведка, наши патрули делают всё возможное, чтобы очистить солнечную систему от пиратства, но может случиться всё что угодно.

— Я готова, адмирал, — сказала уверенно и твёрдо.

Мне уже до оскомины надоело слышать об опасности на Ганимеде.

Космос сам по себе опасен. Даже нахождение на МКС не гарантирует сто процентной безопасности.

Может внезапно, что угодно произойти – прилетит какой-нибудь гигантский астероид, который не засекли наши спутники и в одну секунду разрушит к чертям всю станцию.

И что? Из-за подобной предполагаемой угрозы никому не лететь в космос? Забросим, давайте станцию и вообще скатимся в каменный век. Так ведь будет безопаснее.

Мы когда летим на МКС, знакомимся с документами, где чёрным по белому написано, что космос полон опасностей. Подумайте очень хорошо, прежде чем соглашаться на полёт.

Адмирал выпил свой кофе, смерил меня взглядом медленно, оценивающе, и промолчал. Пауза затянулась. Тогда я решила окончить этот разговор:

— Раз мы всё решили, то прошу вас лишь об одном… На Ганимед летит ведь несколько кораблей?

— Я понял, — кивнул мужчина. — Вас не станут распределять в команду с Севером.

— Спасибо.

— Но он увидит списки, Агата, — сказал адмирал. — Утверждённые списки будут готовы уже завтра с утра. С вечера флот покидает станцию. Подойдите к Кэтрин, она снабдит вас всем необходимым и проинструктирует.

Поднялась со своего места и проговорила чуть заторможено, всё ещё не верилось, что я полечу на спутник Юпитера:

— Благодарю вас.

— Будьте готовы, Агата, — произнёс он вместо напутствия. — И я говорю не про полёт. Разговор с Севером может привести вас обоих в разобранное состояние, а мне важно, чтобы вы оба были в форме. Мне не нужны выяснения отношений во время важной миссии. Поэтому лучше разрешите эту ситуацию сегодня.

Я кивнула и покинула кабинет начальства.

Мне бы хотелось испытывать чувство эйфории, но отчего-то вместо радости я ощущала грусть и тяжесть.

Подумала, что адмирал прав. И лучше расставить все точки над i сегодня.

Чёрт. Кто бы знал, как это трудно. И как хочется, чтобы Север не морочил мне голову и не примерял на меня трагедию своей супруги, как бы жестоко это не звучало.

До окончания рабочего дня было ещё много времени.

Решила использовать один проверенный метод. Залюбить и ублажить мужчину до состояния полного расслабона, а потом попросить то, что так сильно хочется.

Вдруг, да сработает?

* * *

— И что это значит? — хмыкнул Загорский и прислонился спиной к стене.

Руки на груди сложил, мою записку, (а записка на бумаге!) Он ведь любит бумажные экземпляры, между пальцев зажал.

Поза воинственная. Взгляд напряжённый, но заинтересованный. Скользит взглядом по моему телу и Северу однозначно нравится то, что он видит.

Я расстаралась.

Пришлось даже на поклон к Шарлотте сходить.

У Шар, к счастью нашлось идеальное платье (новое!), которое она сказала, можно навсегда забрать и даже испортить. Имелось в виду, что мужик как увидит меня в этом сексуальном безобразии, разорвёт платье руками, зубами, чтобы скорее добраться до сладенького.

Правда, за платье пришлось кратко поведать, что Север очень даже классный мужчина. В постели, ага. Именно это она и хотела услышать, желательно более детально. Но других подробностей Шар от меня не дождалась. Ещё чего не хватало, распространяться об очень личной жизни.

Потом ещё я выдержала взгляд кошки Шарлотты. Гавана смотрела на меня так, словно она знала какой-то страшный секрет обо мне. Пришлось погладить пушистую котейку, отчего-то без этого действа Гавана меня не пропускала на выход.

Но самое главное, длинное