Шрифт:
Закладка:
Он снова отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня.
- В смысле поцелуи, обнимашки? - уточняю, мысленно примеряя обозначаемые условия к своей возможной встрече с Дэном.
О ней я ему, конечно же, не скажу. Не сомневаюсь, что в его случае и "просто стоять" зачтется за если не измену, то предательство.
- Примерно, - Никита кивает.
- Еще что-нибудь?
- Мне все варианты перечислить? - он заметно раздражен, но я не унимаюсь.
- Было бы неплохо, чтобы точно знать, что в твоей системе координат можно, а чего нельзя.
Он молчит долго и напряженно. Я начинаю жалеть, что спросила, и не зря.
- Мне не нравится этот разговор, - говорит он наконец, останавливаясь на последнем светофоре перед школой.
- Почему? Ты сам его начал.
- Ты спрашиваешь, как человек, который имеет намерение сделать пакость и заранее выясняет, какой размах может себе позволить.
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не охнуть от того, как точен он в своих выводах.
Я настолько открытая книга для него?!
Светофор загорается зеленым, и Никита трогается с места. Через сотню метров тормозит напротив входа в школу, под знаком "стоянка запрещена".
Ко мне не поворачивается, смотрит вперед и молчит.
Я кладу руку поверх его ладони на руле и говорю тихо, обещая и ему, и себе:
- Я не планирую никакой пакости. Спросила просто так. Не злись.
Он наконец поворачивает голову ко мне и улыбается. Я касаюсь губами его слегка колючей щеки и выхожу из машины.
- До вечера, - говорит он вдогонку.
Шагая к крыльцу, я достаю из рюкзака телефон. Вижу свежее сообщение от Дэна с вопросом:
"Ну так мы увидимся сегодня?"
Пишу ему "Нет" и, догнав на верхней ступеньке Виолетту, смеясь, хватаю ее под руку.
- Готова? - спрашивает Никита, привычно паркуясь в кармане во дворе своего дома.
- К чему? - не понимаю я. - Подождать тебя, пока ты сбегаешь домой?
- Нет, сегодня ты поднимешься вместе со мной.
- В твою квартиру?! - я подпрыгиваю на своем кресле.
- В ту, где я живу, - с улыбкой поправляет меня он.
- К твоим родителям?! - Мало сказать, что я в ужасе. Я на панике и буквально готова дать дёру.
- Да, мама очень хочет познакомиться с тобой.
- Твоя мама? Она разве не в Лондоне?
- Сегодня Новый год, - говорит он укоризненно. - Праздник семейный, и мама не могла его пропустить - Беловы чтут традиции и семья для нас превыше всего. Мама вернулась вчера вечером и первым делом спросила о тебе.
- Как она обо мне узнала? - продолжаю я его допрашивать, стремясь оттянуть, быть может, не такой уж неприятный, но очень нервирующий момент.
Никита смотрит на меня взглядом, говорящим "включи мозги, Кира":
- Вообще-то, трудно не догадаться, что у меня есть девушка. Никаких сверхспособностей для этого не нужно.
- Вообще-то, она у тебя и раньше была, - огрызаюсь я, уязвленная его снисходительным тоном.
- Ну ладно, трудно не догадаться, что у меня новая девушка - с прошлой мы почти не виделись, - отвечает он спокойно.
- Но она тоже бывала у тебя дома.
Я понимала, что это прозвучит как упрек, но все равно произнесла то, что вертелось на языке.
- Да, - кивает он, не моргнув глазом, - и за эту ошибку я буду расплачиваться до конца дней.
- Не ёрничай! - бурчу я беззлобно.
- Не буду, - обещает с улыбкой. - Короче, и догадаться нетрудно, и, кроме того, тебя уже видели и мой отец, и бабушка. Маме неприятно быть самой неосведомленной в этой компании.
Я упрямо думаю, что есть еще его братья, которые тоже со мной незнакомы, так что мама не единственная и не последняя, но вслух эту мысль не озвучиваю - уверена, Никита воспримет это как вызов и потащит меня знакомиться еще и с братьями. Мне и его мамы хватит.
- Ну что, идем?
Глубоко вздохнув, я смотрю на него с сомнением и неуверенно киваю. Он улыбается и сжимает мою ладонь.
- Не трусь.
У меня улыбка совсем не получается.
Мы покидаем машину и идем в подъезд. Лифт игнорируем - на третий этаж можно подняться и пешком.
- А что если я не понравлюсь твоей маме? - спрашиваю негромко, медленно переступая со ступеньки на ступеньку впереди Никиты, тем самым тормозя и его.
Воспоминания о "теплом" приеме Никитиной бабушкой еще свежи, и повторения истории мне бы очень не хотелось.
- Ну что ж, - драматично вздыхает он, - тогда мне повезет избежать знакомства с твоими родителями, ну и придется искать себе другую девушку...
Я резко останавливаюсь. Он, конечно же, упирается в меня, и я, не оборачиваясь, делаю движение своей пятой точкой назад, толкая его в живот. Он обхватывает меня руками и мурлычет заигрывающе:
- А это так обременительно. Поэтому ты уж постарайся ей понравиться. Ради меня.
В притворном гневе я вырываюсь из его объятий и продолжаю считать ногами ступеньки. Мы подходим к правой двери на площадке третьего этажа. И прежде, чем позвонить, Никита говорит:
- Не волнуйся. Все будет хорошо. Кстати, маму зовут Галина Аркадьевна.
- Я помню, - киваю отрывисто. - А папу - Юрий Палыч.
- Папу можно просто - папа Юра.
Я приглушенно смеюсь, хотя все внутри меня трясется от страха и неуверенности в себе. Я чувствую себя хуже, чем перед дверью стоматолога. В детстве я их ужасно боялась и динамила школьные профосмотры, едва не доведя свои зубы до катастрофы. К счастью, у меня оказалась хорошая наследственность, и моя трусость не вышла мне боком. И хоть сейчас я по-прежнему боюсь посещать стоматолога и оттягиваю визиты к семейному врачу как только возможно, мой страх уже не такой панический, как раньше. Да и зубы всегда оказываются в порядке. Мне делают чистку и отпускают. Возможно, это слегка притупило мой страх.
Никита не звонит, а просто открывает дверь - Беловы тоже не запираются или нас ждали?
Я вхожу в неширокий коридор следом за Никитой и остаюсь за его спиной.
На звук открывающейся двери из дальней комнаты появляется высокая немолодая женщина со светлыми, слегка вьющимися, уложенными в аккуратную прическу волосами. Она улыбается мне, выглядывающей поверх плеча ее сына, так, будто знает меня сто лет и очень рада видеть. Я смущаюсь, но не могу не улыбнуться в ответ. Никита делает шаг в сторону, чтобы не загораживать меня собой, а я сразу чувствую себя незащищенной, будто раздетой.
