Плохой из меня заплетатель слов. Хотелось бы рассказать красиво, чтоб все нашу радость ощутили — да не выходит. Витиевато и красиво рассказать о чём-то — увы, не про меня, не умею. Встречал таких пару раз в жизни — продавцов. Как правило — образованные люди с большим словарным запасом и несомненным талантом убеждения. У таких и не хочешь — но купишь! Вот на радио их много. В телевизоре — знаю одну. Наверное и ещё есть, а ту — хорошо запомнил. Тараторит как из пулемёта, и никогда не повторится. Да знаете вы её — наверняка! До недавнего времени сусликов всем раздавала. Или сурков? Впрочем, какая разница — да хоть карбышей!.. Вспомнили? Нет? «Та лаааадноо!» — её характерное выражение. А теперь — понятно? Ну высоких рейтингов её передачам!

Так вот, я — не она, уж простите. Так что заливаться соловьём — ах, чего я выпросил, ах, чаво мне дали… Увольте! Сами поймёте по ходу дела.

Функционально, лаконично — всё по делу и к месту. Фундамент — монолит. Чи бетон, чи ещё что. Право слово, не удивлюсь если это скала выросла, и подложила под постройку шикарную основу. Слева кухня, справа беседка. Два входа с двустворными калитками, запирающимися изнутри крючками-накидушками — слева на кухню и по центру с фасада в беседку два крыльца. Все перила и калитки из плетёных веток. С кухни в столовую — аж два прохода. Там, почти по центру стоит печь, вот с обеих её сторон и проходы. Бревенчатые стены с кладкой русская чаша (в охлоп) или сибирская чаша. Из беседки — хорошо просматриваемый вид. Стол, почти такой же, как и в подвале — на 12 мест. Вся мебель деревянная. И, на что я сразу обратил внимание — везде естественные цвета дерева. Возможно где-то морилка и есть, даже наверняка — но она всегда гармонично сочетается с деревянной поверхностью. А, в основном, здесь лак. Дерево ухожено, скорее всего обработано пропитками и мастиками от вредителей, но живое! И красивое само по себе.

Мода, что ли такая — красками портить дерево? Не знаю, может я и неправ. Но мне кажется — любая краска, не поддерживающая естественного цвета — убивает дерево. Пока оно открыто, оно с вами разговаривает, дышит, греет. Ошкуренное бревно, радует узором, со временем — трещинками. Естественный цвет деревянных изделий, будь то мебель, утварь или дом, сам по себе хорош. Краска всё это скрывает, обезличивает. На покрашенное дерево смотришь как на предмет. Да, это мебель, торшер, стена, часть обстановки — но ничего более.

Зато вот кухня, о! Особая статья! Как и обещал — сухое перечисление содержимого. Итак — слева направо, что нам дали бонусом за достижении группы. Сразу у входа нас встречал стол, или, как сейчас принято обзывать кухонные столы — столешница, ширина которого составляла примерно метр, длиною больше метра. Угол занимал тандыр. Он располагался под 45% к нам, пряча свои бока в пустотах помещения, экономя пространство. И, поэтому, визуально занимал гораздо меньше места. Рядом с ним расположился мангал размером метр на полтора. Далее примостились печи-казанки, аж три подряд. Опять столешница. И мойка. На этом кухня заканчивалась. Если двигаться вдоль этой стены — выходим в беседку.

Итак, поворачиваем направо. Как я уже говорил — здесь были широкие проходы в обеденную зону и стояла помпейская печь. Снова поворот. Мойка, столешница, коптильня, русская печь — полтора на полтора, ещё одна казанка, затем столешница и мойка на выходе. Центр помещения занимала длинная столешница, так сказать, общая ко всем варочно-пекущим агрегатам. Все плоские части фасадов печей украшены столбиками, карнизами, и вообще всевозможными рюшечками. Приглядевшись ближе, стало понятно — они сделаны из тех же кирпичей, выточенных в причудливую форму. А на мебели такие же украшения и, конечно, из дерева. Основы печей со столами находились на одной высоте. Внизу под столешницами располагались тумбы со створками, а за ними — начинка. Требуха кухни и гордость хозяек — ложки, миски, поварешки, кастрюли, казаны и т.д. Много всего, очень много!

(эскизный рисунок содержимого нового помещения)

Ну вы понимаете, да? При первом осмотре здания — визгу-писку от всех наших было немерено. Вопрос не в том. А кто радовался больше, угадайте — дети или взрослые? А вот и нет! Громче всех радовалась Гульнара! Визжала, пищала и прыгала — забыв о возрасте. Ну и дети за ней — глядя на счастливую маму. Вы не поверите, но даже Август со своими пришел поглядеть на веселый шум. Они обошли сооружение вокруг, задумчиво побебекали, делясь впечатлениями и удалились в свою овчарню снова, крайне удивленные. Вот не было — и теперь есть! Не поручусь, но, похоже, он ещё больше меня зауважал — мне так показалось… А мы — продолжали радоваться.

— Ну что. Гуляй, махалля?

— Точно! Я не я буду, если всё не переделаю! Собаки, овцы — всё переработаем. Мясо не пропадёт!

Настя опять скривила нос. На что Гульнара грустно улыбнулась, видимо вспоминая, что-то мало приятное.

— Сама-то я городская, из Ташкента, но в ауле мужа научилась… Тоже поначалу как Настя-ханум нос воротила, а декхане — родня мужа надо мной смеялись: дескать, белоручка и неумёха… Училась готовить, впускала в себя уклад родни мужа. Всеми силами пыталась с ними поладить. Не прижилась. Не смогла. Заклевали. То не так, это не эдак. И муж, родню слушал, маму свою. Совсем худо стало. На детей кричать стал. А когда на меня руку поднял… В чём была, детей подхватила и бегом без оглядки. Как до дому добрались, не помню. Очнулась, а уже у мамы во дворе сидим. А ведь там путь неблизкий…

В Москву поехала, брат мужа сестры обещал с местом в больнице помочь. Где-то в Подмосковье, там место свободно было. Пока ехала — врача другого взяли. Я туда-сюда, нигде по профессии работы нет. И с регистрацией не получилось. Тот человек, который этим занимался, срочно уехал.

Денег нет, регистрации нет. Вай мэ, что делать? Хоть какую работу найти. Земляки помогли! Мансур Мирзоевич — большой человек. Приходил за меня просить. Слава Аллаху — взяли на работу. Дворником. Правда в детскую поликлинику, но, не по специальности же… Зато