Прервем здесь повествование о последних месяцах жизни выдающегося полководца и расскажем об истории, без которой многое для читателя может остаться непонятным. Речь идет о грандиозной провокации еще одной спецслужбы, сработавшей материалы в расчете на то, что ими воспользуются в Москве, и не ошибившейся[136]. Ее цель — все тот же Тухачевский, но спецслужба — иностранная, да еще какая — гестапо.

При очередном докладе Гитлеру в декабре 1936 г. глава службы безопасности СД обергруппенфюрер СС Р. Гейдрих предложил обезглавить Красную армию, скомпрометировав группу ее высших офицеров, прежде всего маршала Тухачевского. Его замысел состоял в том, чтобы представить советскому руководству маршала как заговорщика.

Сведения о якобы зреющей измене в Красной армии были получены немецкой разведслужбой в середине декабря 1936 г. от Николая Скоблина, бывшего белого генерала, проживавшего во Франции. Эксперты военной разведки после тщательного изучения донесений Скоблина начисто отвергли их как абсурдные. Гейдрих же не стал от них отмахиваться, рассудив: если не существует доказательств измены в Красной армии, значит, их нужно сфабриковать.

Фюрер тотчас же ухватился за идею Гейдриха. В преддверии нападения на Россию ослабление высшего руководства Красной армии было как нельзя более кстати. Правителей Германии, разумеется, меньше всего интересовали в этом смысле Ворошилов и его единомышленники. Удар наносился по одному из наиболее знающих и проницательных советских военачальников, умевших заглянуть в завтрашний день. Достаточно сказать, что еще в 1935 г. в статье, опубликованной «Правдой», Тухачевский разгадал, что «империалистические планы Гитлера имеют не только антисоветское острие. Это лишь удобная ширма для прикрытия реваншистских планов на западе (Бельгия, Франция) и на юге (Познань, Чехословакия, аншлюс)». А о том, что СССР надо быть готовым именно к внезапному нападению германской армии, маршал пророчески предупредил на сессии ЦИК СССР в 1936 г. Кроме того, фашистские главари учитывали, что он, не раз бывавший в Германии, хорошо знал возможности руководящего состава вермахта, имел четкое представление о сильных и слабых сторонах его организации и вооружения.

Конкретные детали дьявольского плана разрабатывались в штаб-квартире гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе, 8. Гейдрих задумал сформировать фальшивое досье, содержавшее различные документы, в том числе письмо за подписью Тухачевского, которое должно было со всей определенностью указывать на тайную связь маршала и некоторых его сподвижников с группой немецких генералов — противников нацистского режима. Каждая из сторон, «участвовавшая» в переписке, якобы замышляла захват власти в своих странах. Для придания наибольшей убедительности документы посвящались отнюдь не заговору в Красной армии. В Кремле должно было сложиться впечатление, что расследование предпринято в отношении замешанных в этом деле немецких генералов.

Чтобы иметь подлинники документов, которые действительно исполнялись во время различных контактов советских и немецких военных делегаций в предшествующие годы и которые содержали образцы почерка и подписи Тухачевского, под покровом ночи был организован вооруженный налет на архив управления разведки и контрразведки вермахта. Сразу же после того, как нужные материалы были обнаружены и извлечены, в здании вермахта вспыхнул пожар — так уничтожались следы преступления.

По указанию Гейдриха документы и аксессуары (сама папка, штампы, подписи должностных лиц и т. п.) оформлялись таким образом, чтобы одновременно складывалось впечатление, что досье хранилось в архиве службы безопасности и было похищено оттуда одним из сотрудников, испытывавшим острые материальные затруднения. Все осуществлялось в строжайшей тайне, в специальной лаборатории, помещавшейся в изолированном и строго охраняемом секторе здания на Принц-Альбрехт-штрассе. Непосредственно письмо Тухачевского подделал гравер «высочайшего мастерства», как выразился Гейдрих, по имени Путциг. Качество выполненной работы оказалось выше всяких похвал.

Тщательно были продуманы и пути доставки досье в Москву. Поднаторевший на секретных операциях Гейдрих с одобрения Гитлера сумел подбросить фальшивку президенту Чехословакии Э. Бенешу, который 7 мая 1937 г. уведомил посла СССР в Чехословакии Александровского о «военном заговоре», а 8 мая сообщил об этом в личном секретном послании Сталину[137]. Одновременно гестапо продублировало доставку досье через премьера Франции Э. Даладье.

Вскоре при посредничестве аппарата Бенеша и советского посольства в Германии в Берлин прибыл специальный курьер, имевший полномочия на ведение переговоров о выкупе фотокопий материалов досье. Запрошенная сумма в 500 тыс. марок была немедленно уплачена. Любопытно, что, как позднее утверждали в гестапо, банкноты, полученные от курьера, оказались такими же фальшивыми, как и выкупленные на них документы.

Есть версия, что создание подложного досье было инспирировано НКВД, задумавшим погубить Тухачевского, а Гейдрих и его аппарат играли здесь всего лишь посредническую роль. Большинство историков склоняются все же к мнению, что фальшивка родилась в Берлине, однако как нельзя кстати пришлась и в Москве, ибо у Сталина к тому времени возникла мысль устранить популярного в стране и армии военачальника, закрепившего за собой на Западе репутацию «красного Бонапарта». Лишним доказательством здесь служит тот факт, что аресты военачальников начались еще в конце 1936 г. и к моменту поступления гитлеровской фальшивки в Москву уже приняли широкий размах. Сфабрикованные нацистами материалы послужили удобным поводом для «великой чистки» в Красной армии и для обвинения одного из крупнейших военных руководителей СССР, каким был Тухачевский.