Хоть я знала, что всё так будет, ведь мы договорились об этом разоблачении, но всё равно я не смогла сдержать дрожь. Нет, мне не было страшно. В этот миг с меня будто слетели оковы — спина сама собой выпрямилась, плечи расслабились, подбородок поднялся, а глаза впились в перекошенное от гнева лицо императора.

Стоило на моих губах заиграть лёгкой улыбке, как правитель Мэйвера осознал сложившееся положение. А затем он прорычал:

— Стража, взять принцессу Тарга!

Однако прежде, чем хоть кто-то из воинов сдвинулся с места, вокруг нас с Ашером заклубилась мгла.

— Я бы этого не делал, — ровным тоном посоветовал мой муж и у окружающих спустя миг не осталось причин к нему не прислушаться.

За окном раздался рев, а потом содрогнулась земля. Из-за стеклянных дверей стали слышны крики, и кто-то начал просить найти принца Ашера, чтобы тот усмирил своего дракона, который, судя по звукам, не прочь был погонять людей во дворе. Вот только кто бы сейчас самого Ашера усмирил.

Тело моего мужа начало покрывать мелкими чешуйками — броня выстраивалась поверх его одежды, формируя непробиваемые пластины и сочленения. Ашер не стал полностью облачаться в драконий доспех. Он ограничился лишь нагрудником, полной перчаткой и напоследок призвал меч — прямой вызов императору.

— Ашер! — прогремел голос правителя Мэйвера. — Я приказываю развеять магию и передать эту женщину страже!

Зря он так, — пронеслось у меня в мыслях. Сейчас такое напоминание об ошейнике скорее ещё больше спровоцирует Ашера.

Кривая улыбка на лице моего мужа стала ему ответом. Император сошёл с лица, понял, что по какой-то причине больше не властен над сыном, прожёг меня взглядом, а затем быстро спохватился и отдал новый приказ:

— Астион, останови его!

Я, продолжая спокойно стоять рядом с пышущим магией Ашером, посмотрела туда, где замер первый принц и, так же, как и все, услышала:

— Простите, ваше величество, — скорбно произнёс Астион, — но я не пойду против брата. Вы сами неоднократно меня об этом просили.

— Астион! — не унимается император, понимая, что всё идёт прахом. Часть гостей спешит покинуть бальный зал, а те, кто остаются, начинают делиться на две фракции. И та, что собирается рядом с лордами запада, ничуть не уступает верным подданным правителя Мэйвера.

В это же время единственный, кто мог бы хоть как-то противостоять Ашеру, уже не смотрел на отца. Его взгляд был прикован ко мне. И даже издалека в нём с лёгкостью можно было прочитать — я сделал то, что ты просила, теперь дело за тобой.

Придя сюда Астион, уже знал правду обо мне. Я призналась ему в послании, где чётко прописала симптомы утраты человечности и предупредила, что без моего вмешательства совсем скоро воля его дракона возобладает над ним.

Да, это было рискованно, но оно того стоило. Потому что первый принц очень здраво рассудил: выгоднее будет держать меня на своей стороне и сохранить разум, дракона и свои права на трон. Взамен же я не попросила у него воспылать к Ашеру братскими чувствами или свергнуть императора. Всего лишь предложила сохранить нейтралитет в конфликте. Что он в итоге и решил сделать.

Глава 26

— Измена! Прямо в сердце моего дома! — ревел император, впрочем, не рискуя приближаться к своему сыну. — Решил захватить престол? Так-то ты платишь за всё, что я для тебя сделал?

Новая попытка воззвать к совести Ашера заставляет его лишь крепче сжать рукоять меча и отчеканить:

— Отец, мы оба знаем, ЧТО вы для меня сделали. Более того, верные мне люди уже тоже в курсе… некоторых обстоятельств.

Прекрасно всё понимая, император, несмотря на дерзость сына, обнажившего оружие в его присутствии, больше не предпринимал попыток натравить на нас стражу. И ему и нам было очевидно, кто победит. Поэтому, не рискуя своей хрупкой безопасностью, император просто решил обвинить Ашера во всех грехах:

— Ты всё подстроил, — «поражённо» выдыхает правитель Мэйвера, а затем пускается вскачь по доказательствам. — С самого начала ты был нацелен на мою корону! Так может ты и с Оракулов сговорился?! Не зря, не зря меня терзали сомнения, — бормотал император достаточно громко, чтобы его услышали все желающие, — но предсказания Каены всегда сбывались. Я не мог рисковать. Не мог допустить будущего, где принцесса Тарга направляет наших драконов против нас самих! Я не буду последним императором Мэйвера, которых сгорит в огне вместе с наследием предков!

Впервые услышав пусть не дословное, но выжимку пророчества, я порядком опешила. Оно походило либо на бред, либо на наспех придуманное оправдание — до захвата Тарга у меня не было причин отказываться от своего предназначения. Чтобы ни случилось, я бы без раздумий усмирила драконов, а те позже вновь стали бы спокойно приручаться.

Мои возмущения почти сорвались с губ, но тут заговорил Ашер:

— Мне не нужен ни трон Мэйвера, ни твой прах, — с холодной сталью в голосе начал муж, прожигая императора взглядом полным ненависти. — Поэтому хватит бредить. Сейчас я защищаю то, что мне дорого, а не захватываю власть в твоей империи. Просто дай нам уйти и не ищи мести. Раз я могу простить тебя, то ты взамен должен хотя бы отступиться от своей гордости.

Конечно же сдавать позиций правитель Мэйвера не собирался. Он вонзил свой всё ещё слишком яркий алый взгляд в меня и прошипел:

— Как только вы ступите за порог Радужного дворца, я казню всех пленных Тарга! А вы, — обратился он к тем, кто собрался рядом с лордами Запада, — все, кто безмолвно принял сторону предателя-принца, будете отвечать перед законом!

Я знала, что так будет, понимала, что под конец мои враги станут давить на больное, но всё равно не смогла принять такой удар достойно. Представив, как мои действия лишают жизней выживших при том жутком пожаре, я ощутила слабость во всём теле. Хотелось найти выход, добиться компромисса, но старый лев, что сейчас был загнан в угол, так и разил безумием. С ним не договориться. По крайней мере я полностью в это верила, пока слово вдруг не взял дед Ашера.

— Ваше величество, — прозвучал неожиданно сильный голос, — как император, и как отец вы должны быть примером не только для своего народа, но и для ваших сыновей. Отчего же вы так злитесь? — без тени издёвки спросил лорд Запада. — Отчего пытаетесь наказать сына, который, как и вы в свое время, поддался страсти? Разве не вы некогда говорили мне, что чем