— Что с тобой не так? — раздраженно рыкнул на брыкающуюся девушку дьявол.

Ева же в свою очередь, осознав, что её (вообще-то, даже не её!) длинные неустойчивые каблуки теперь не стоят на какой-то странной металлической поверхности, желая в любой момент сломаться, дабы их хозяйка полетела вниз, взяла себя в руки. Она постаралась максимально вжаться в мужскую грудь, как бы скрываясь от опасной высоты за широкоплечей фигурой дьявола.

— Я… — начала она неуверенно, осознавая своё поведение, — … я высоты боюсь.

И с этими словами она подняла на него такие детско-испуганные глаза, показалась вдруг такой беззащитно-растерянной, что Шац даже почувствовал легкое колыхание своей мертвой совести и пожалел, что нарычал на неё. Ева же как-то неловко поправила помятую ею рубашку на груди у дьявола и просто пожала плечами, сделав виноватый вид.

— Такая ты странная. — резюмировал Райнхард, глубоко вздыхая.

Разбушевавшийся вечерний ветер, будто бы на зло, вторя и без того абсолютно сломанной попытке сделать что-то романтичное и красивое, начал дуть сильнее, отчего распущенные волосы Евы, вместо того, чтобы эффектно по-голливудски развиваться, ударили прямо в глаза мужчины. Он невольно зажмурился и на его лице появилось осознание полного краха. Однако это было стоическое строгое принятие простого факта, что вся задумка полетела в недра бездны.

Ева, сидящая у него на руках, широко заулыбалась, и начала спешно убирать волосы. Она приглаживала их к плечу и будто бы подхихикивала над разочарованием дьявола, хотя даже и не понимала, каков именно был его план. Это то самое странное состояние, когда человек становится тебе столь близок, что ты не можешь сдержать улыбки, смотря за его неловкими неудачами. О, нет, ты, конечно, в итоге обязательно поможешь ему всё исправить, но перед этим немного посмеешься.

— Смешно тебе? — недовольно спросил Шац на выдохе, изгибая бровь вверх. — Я сейчас развернусь, и ты будешь ровно над Парижем даже без почвы под ногами, просто в воздухе у меня на руках. Вместе посмеемся.

— Так. — она резко стала серьезной и пригрозила указательным пальцем. — Не смей, понял? Издеваться над чужими страхами — это плохо.

— О, ну да, я-то сама доброта, совсем не пришел из глубин ада, и мне совсем не плевать.

Ева лишь смешливо хмыкнула в ответ.

— И почему это я странная? Боязнь высоты — один из самых стандартных человеческих страхов.

— Потому что ты вечно действуешь не так, как я задумал. — смотря на неё сверху, почти безэмоционально ответил Райнхард.

— А, ну да, конечно. Всё, что идет не по твоим планам — это странно, мистер «я знаю лучше других, как надо». — с ярким сарказмом в голосе затараторила Ева.

Эта вспышка страха довела её до состояния паники, однако, такая встряска будто бы пошла на пользу. Резкие эмоции и выброс адреналина как бы заменили всю печаль, охватившую сердце девушки из-за утраты бабушки. Её будто выключили на какое-то время и снова запустили. Она оживилась и могла теперь улыбаться абсолютно искренне, не давя в себе горечь, а как бы забыв о ней хоть на какое-то время.

— А что ты, собственно, хотел тут делать?

— Даже не знаю, что можно делать с женщиной в шикарном платье, желающей научиться танцевать, почти на верхушке Эйфелевой башни. Когда везде горят вечерние огни, а прямо отсюда хренов Париж виден как на ладони. — голос Райнхарда был пропитан ядовитым сарказмом, приправленным сверху толикой разочарования.

— Звучит романтично. — как бы извиняюще, чуть помедлив, промямлила Ева.

Впрочем, сейчас во всех её словах, жестах и эмоциях сквозила невероятно притягательная и умилительная детская простота. Сидя на руках у Райнхарда она выглядела совсем ребенком, который где-то совершенно случайно напортачил, и сейчас вроде бы раскаивался, но на деле лишь посмеивался над ситуацией, ведь был в ней совершенно не виноват.

Понимая, что он вообще никак не может на неё злиться, Шац повернул голову, смотря теперь на прекрасный вид «самого романтичного города» по мнению смертных. Хорошая была ведь задумка! Что ж всё накрылось таким звенящим медным тазом? Любая ведь женщина была бы счастлива и поражена, если бы ей предложили нечто подобное. А с этой дурёхой вечно всё идет не по плану.

— Совсем не хочешь попытаться насладиться моментом? — спросил он с надеждой еще раз на всякий случай.

— Неееа. — протянула Ева, играючи мотая головой.

— Бездна тебя сожри. — он шептал это без злобы, скорее с неким смирением. — И что с тобой делать, наследница? Вариант просто отправиться домой в кровать — не рассматривается.

Ева была заметно оживлена, поэтому глубоко задумалась. Она хотела было при этом посмотреть куда-то в сторону, но каждый раз, когда отводила взгляд дальше фигуры дьявола, дыхание спирало от осознания высоты. А вот так, смотря только в лицо Райнхарду, ей казалось, что она защищена от любых опасностей и точно не упадет. Пожалуй, его рукам она верила сейчас даже больше, чем своим трясущимся ногам.

— Мы можем отправиться куда угодно?

— В пределах этого мира, конечно же.

— Тогда… — она протянула это с какой-то ребяческой задумчивостью, — давай окажемся где-то рядом с водой! У реки… а еще лучше у водопада! Где тихо, вокруг лес, и слышен только шум воды.

Райнхард усмехнулся, опустил голову и начал еле-еле посмеиваться.

— Что? — в голосе Евы прозвучала обида.

— Да нет, ничего. — мужчина покачал головой. — Выбираешь вместо самого красивого места Парижа глушь в лесу. А потом спрашиваешь у меня, почему ты странная.

— Для транспорта ты слишком разговорчив. — сострила вдруг девушка, беззлобно посмеиваясь.

— О, вот оно как. — театрально оскорблено возмутился дьявол. — Ну ладно, наглая ты девчонка, держись крепче.

С этими словами он вдруг резко и быстро поддался назад, перемахивая через невысокие металлические перила. Они тут же начали стремительно падать. Ветер бил в лицо, подол платья и волосы взмыли вверх, уши заложило. Ева вскрикнула от ужаса и обхватила руками шею дьявола так крепко, что практически начала душить его. Он же вновь усмехнулся, прижал её к себе покрепче и вместе с умирающей от страха Евой у себя на руках растворился в воздухе.

***

Шум резко стих. Повеяло пленительной свежестью. Где-то рядом раздалось живое журчание воды. Ева ослабила хватку рук, сжимающих шею мужчины, и открыла глаза, лишь когда ощутила твердую почву у себя под ногами. Высокий острый каблук тут же провалился в землю, отчего Мерриман невольно неловко пошатнулась, но Райнхард продолжал придерживать её за талию.

Неожиданно девушка взяла размах и хотела было отчетливо прописать наглецу пощечину, но дьявол ловко перехватил её руку, слабо сжав тонкое запястье. Он посмотрел на неё снизу вверх с заинтересованным удивлением. Впрочем, когда Райнхард остановил руку, он не ощутил большого сопротивления, словно наследница и сама не собиралась доводить столь громкий жест протеста до конца.