День выдался теплым, солнечным. Небо почти очистилось от облаков, в ветвях кедров вдоль берега ручейка шелестел легкий ветерок. От здания госпиталя к ручью спускалась по склону тропинка. Через ручей был перекинут небольшой мостик на противоположный берег, а на мостике, кутаясь в халаты, бесцельно глядя в текущую воду, стояли несколько пациентов.

Отыскать Вестерберга Гаррису удалось лишь спустя минут десять. Среди остальных, возле мостика или где-либо неподалеку, молодого человека не оказалось. Вестерберг ушел дальше, за кедровую рощицу, на зеленый лужок, сплошь заросший травой и маками. Здесь-то и сидел он у берега ручейка на плоском сером камне, откинувшись назад, обратив лицо к небу и чуть приоткрыв рот. Появления доктора молодой человек не замечал, пока Гаррис не подошел к нему почти вплотную.

– Хелло, – негромко приветствовал его Гаррис.

Вестерберг открыл глаза, взглянул на доктора, улыбнулся и медленно, одним плавным, удивительно грациозным для человека его габаритов движением поднялся с камня.

– Хелло, доктор. Что вас сюда привело?

– Ничего особенного. Хотя немного солнца мне, пожалуй, не помешает.

– Ну так присаживайтесь. Места на камне хватит.

Вестерберг отодвинулся вбок, и Гаррис не без опаски, стараясь не зацепить острых краев камня брюками, опустился на камень. Закурив сигарету, он молча устремил взгляд в воду. Вестерберг уселся рядом и принял все ту же странную позу: откинулся всем телом назад, оперся оземь ладонями, поднял лицо к небу и крепко зажмурил глаза.

– Прекрасный сегодня день, – сказал доктор.

– Да.

– Вы каждый день сюда ходите?

– Да.

– Очевидно, снаружи вам нравится куда больше, чем в помещении.

– В помещении я оставаться не могу, – отвечал Вестерберг.

– Не можете? Что значит «не можете»?

– Вот вы ведь, оставшись без воздуха, погибнете, верно? – спросил капрал.

– А вы погибнете, оставшись без света солнца?

Вестерберг кивнул.

– Капрал, позвольте кое о чем вас спросить. Не думаете ли вы просидеть вот так, под солнцем на плоском камне, всю оставшуюся жизнь? Ничего другого не делая?

Вестерберг снова кивнул.

– А как же работа? Вы ведь не один год ходили в школу, учились на Курсах, чтоб стать Патрульным. Вам так хотелось служить в Патруле. Вы превосходный специалист, до капрала повышены, и должность у вас – первый класс. Каково же теперь со всем этим расставаться? Ведь вернуться назад будет весьма нелегко. Вы это сознаете?

– Да, сознаю.

– И в самом деле собираетесь отказаться от всего достигнутого?

– Именно так.

Какое-то время Гаррис молча курил, затем загасил окурок и повернулся к юноше.

– Ладно. Допустим, вы оставите службу и будете целыми днями греться на солнце. Но что же дальше? Служить, выполнять ту же работу вместо вас придется кому-то еще, не так ли? Ведь работа – ваша работа – должна быть выполнена. Если вы от нее откажетесь, ее должен будет взять на себя кто-то другой.

– Наверное, да.

– А теперь, Вестерберг, допустим, что точно так же поступят все до единого. Допустим, сидеть на солнце целыми днями захочется каждому. Что же случится тогда? Проверять корабли, приходящие из дальнего космоса, станет некому. В систему проникнут бактерии или токсические кристаллы, и дело кончится массовой гибелью и множеством бед, разве не так?

– Если все до единого поступят как я, в дальний космос никто не пойдет.

– Но как же без этого? Людям необходима торговля, добыча минералов, необходимы новые продукты и новые растения.

– Зачем?

– Дабы общество жило и развивалось.

– Зачем?

– Ну… – Гаррис взмахнул перед собой руками. – Жить без общества люди не могут.

На это Вестерберг не сказал ничего. Сколько Гаррис ни глядел на него, юноша не отвечал.

– Вы со мной не согласны? – в конце концов спросил Гаррис. – Разве это не так?

– Возможно, но… Чудно́е тут дело, доктор. Знаете, сколько лет я из кожи вон лез, чтобы окончить Курсы? Мне ведь работать пришлось, платить за себя самому. И тарелки мыть, и на кухнях вкалывать, а учиться по ночам. Так я работал, учился, зубрил, снова работал… и знаете, о чем сейчас думаю?

– О чем же?

– Жалею, что не стал растением раньше.

Доктор Гаррис поднялся на ноги.

– Вестерберг, когда вернетесь в здание, будьте любезны, загляните ко мне в кабинет. Я хочу провести с вами несколько тестов – разумеется, если вы не возражаете.

– Электрошок? – улыбнулся Вестерберг. – Я так и знал, что без этого не обойдется. Конечно, я вовсе не возражаю.

Уязвленный шуткой, Гаррис поднялся с камня и шагнул к берегу ручейка.

– Значит, жду вас около трех, капрал.

Капрал согласно кивнул.

Перейдя мостик, Гаррис двинулся по тропинке, ведущей по склону холма к зданию госпиталя. Определенно, положение начало проясняться. Мальчишка, всю жизнь трудившийся как вол. Финансовая необеспеченность. Идеализированная цель: поступить на службу в Патруль. По ее достижении выясняется, что груз чрезмерно тяжел… а на астероиде Игрек-3 перед глазами весь день так много растительности! Как следствие, простейшая проективная идентификация, самоотождествление с растительным миром астероида. Концепция безопасности, обусловленной неподвижностью и постоянством. Неизменностью леса.

С этими мыслями он вошел в здание и был сразу же за порогом перехвачен роботом-посыльным.

– Сэр, звонил коммандер Кокс. Просил вас срочно связаться с ним.

– Спасибо.

Пройдя в кабинет, Гаррис набрал личный шифр Кокса, и на экране тут же возникло лицо командующего базой.

– Кокс? Это Гаррис. Я отлучался наружу, поговорить с тем парнем. Ну что ж, теперь картина в общем и целом ясна. Схему развития расстройства я нащупал. Чрезмерные нагрузки в течение долгого времени, и наконец желаемое достигнуто, однако идеализация цели, мечта, разрушается под…

– Гаррис! – рявкнул Кокс. – Заткнитесь и слушайте. Я только что получил донесение с Игрека-три. Оттуда к нам посылают курьерскую ракету. Судно уже в пути.

– Курьерскую ракету?

– Еще пять точно таких же случаев, как с Вестербергом. И каждый заявляет, что он – растение! Гарнизонный командир чертовски обеспокоен. Говорит, мы должны выяснить, в чем тут дело, иначе гарнизон вот-вот на части развалится. Улавливаете, Гаррис? Узнайте, доищитесь, что с ними произошло!

– Да, сэр, – пробормотал Гаррис. – Постараюсь, сэр.

К концу недели количество случаев выросло до двадцати, и все пациенты, конечно же, поступили в госпиталь с астероида Игрек-3.

Коммандер Кокс с Гаррисом, стоя на вершине холма, мрачно смотрели на текущий внизу ручеек. Вдоль берега молча, не шевелясь, сидели рядком шестнадцать мужчин и четыре женщины. Кокс с Гаррисом наблюдали за ними уже битый час, и за все это время никто из двадцати человек у подножия холма даже не шелохнулся.

– Ничего не понимаю, – покачав головой, сказал Кокс. – Совершенно