— Ты, полоумный, — зло сказал Питьяфинвэ.

— Не-е-ет! — захохотал Карнистир. — Не я. Просто представьте, что будет, если Второй Дом спасёт нашего брата.

Макалаурэ побледнел.

— Правильно боишься, наместник, — самодовольно заявил Морифинвэ. — Наш Нельо с дядей умеет договариваться. И, помяните моё слово, Нельо не захочет понять нас, что мы не могли его спасти, потому что остались без армии и положили бы остаток Нолдор зря. Он поведёт Второй Дом на нас войной!

Зная правду о состоянии брата и его местонахождении, Макалаурэ сжал челюсти, глубоко вдохнув.

— Поэтому, господа Феанариони, — попытался встать Линдиро, но Хуан предупреждающе зарычал, — мы должны сами собраться и рискнуть. Пойти к Чёрной крепости.

— Ты хочешь висеть рядом с королём? — ехидно спросил Морифинвэ. — Или оказаться нанизанным животом на копья с отрезанным членом и дополнительной дырой между ног? Найди тех, кто хочет, и иди!

Линдиро побелел, губы задрожали.

— Почему… — багровея и дрожа, задал вопрос воин. — Почему вы мне не рассказали? Какое вы имели право скрывать…

— Замолчи! — подал голос Туркафинвэ. — Не по статусу тебе нас судить! Тебя позвали, чтобы ты снова принял командование армией! И чтобы ты знал, что мы доверяем тебе. Сын героя Асталиона. Хуан, последи за Морьо, чтобы глупости не делал. Послушай, Линдиро, наместник Канафинвэ Феанарион прав. Никто не поедет на север. Мы все нужны здесь. Бросая город Феанарион в огонь, каждый сжёг частичку своего сердца, мы долго не могли оправиться от потери. Но сейчас должны снова построить город. Обязаны!

— Иначе я однажды не проснусь утром, да? — раздражённо уточнил Питьяфинвэ. — И моя жена тоже?

— Меня другой вопрос интересует, — сел на своё место Морифинвэ и прямо посмотрел на Макалаурэ. — И этот вопрос такой: где все те эльфы, что покинули град Феанарион вместе с тобой, наместник? Что за игру ты затеял, брат?

Канафинвэ погладил обшивку подлокотника. Такая мягкая, бархатистая. Тёплая.

— Морьо, — нараспев произнёс наместник, осторожно применяя чары, — тебе совсем необязательно это знать. Я верен своей семье и своему народу. На севере нам нужна разведка. И я оставил там тех, кому могу доверять.

— Хотел задеть меня, брат? — усмехнулся Морифинвэ, взяв два сорта вина, налив в один бокал и бросив бурые гранулы, которые, растворяясь, заклубились чёрными облаками. — Не старайся. Я тебя и так презираю. И, знаешь, за что? — выпив половину одним махом, Феаноринг хмыкнул. — Нельо сделал наместником тебя, потому что ты не ухватишься за власть и с лёгкостью вернёшь её. Но не потому, что не честолюбив. Твоё тщеславие до Тилиона дотягивается, когда встаёт. Ты вернёшь корону, потому что побоишься за неё бороться.

Хуан угрожающе зарычал.

— Это называется «честь», брат мой, — спокойно пояснил Макалаурэ. — Запомни это слово. Вдруг пригодится. Если все высказались, слушайте своего владыку. Внимательно. С почтением и любовью. Я не отказываюсь от своих слов, что каждому из нас нужны собственные земли. Но сейчас мы не обладаем достаточными ресурсами, чтобы построить шесть укреплённых городов. Поэтому, возведём один. Он станет столицей. Мощной военной крепостью. И работу необходимо начать немедленно. Линдиро, я приношу от имени брата извинения. И от своего тоже. Но, если бы ты видел то, что видели мы, понял бы, почему мы молчали. Могу я рассчитывать на твой верный меч?

— Разумеется, — мрачно произнёс сын Асталиона, встав с пола и кланяясь. — Могу я идти исполнять свой долг?

— Разумеется, — эхом отозвался Макалаурэ. — Совет окончен, завтра соберёмся в это же время. Каждый доложит, как идут дела. Да хранит вас Эру.

— И тебя, — хмыкнул Карнистир, — наместник.

Провожая взглядом братьев, Канафинвэ думал, что охрана, стоявшая вокруг шатра для переговоров, теперь, наверное, потеряла всякое почтение к своим господам. И с нетерпением будет ждать продолжения представления завтра, чтобы было, над чем посмеяться.

***

Чтобы увидеть небо, пришлось выйти на улицу.

«У домов с окнами есть огромное преимущество, по сравнению даже с самым удобным шатром, — подумал Макалаурэ, смотря на проглядывающие сквозь рваные тучи звёзды. — Можно запереться в своей комнате, сесть на подоконник и любоваться небом. И никто не заметит тебя».

Было тепло, над рекой поднялся туман, но не густой, как на Митриме, а лёгкий и прозрачный.

Митрим… как много боли связано с этим названием! Сколько эльфов теперь терзаются в бездне за то, что хотели защитить близких…

— Свет дневной иссяк, — чуть слышно пропел Макалаурэ, спускаясь к воде, слушая, как белая дымка аккомпанирует ему, — и вокруг меня пустыня,

Звон звёзд гонит прочь мрак,

Да святится Эру имя!

Я здесь, я нигде,

Но слезами боль не хлынет,

Будь свят скорбный удел,

Да святится Эру имя!

Пение проникло в темы окружающей природы, и менестрель слышал свой тихий голос из реки, из стволов и ветвей, из тумана, камней и росы на листьях.

— Ни ветра, ни сна,

Кто вспомнит меня?

Как бы я хотел плыть в лодке

Морем на закат,

Вольным быть, как зверь, свободным,

И растить свой сад.

Жить, не ведать страх.

И любить, как все

Любят на земле!

Вспоминался Валинор. Тирион. Свет Древ Валар. Живой отец. Живой дед. Счастливая мать… И Моргот. Вала Мелькор, обманывающий эльфов притворной добротой и мудростью.

А после — тьма, кровь, стрелы… Боль и понимание, что в счастливое, светлое прошлое больше нет возврата. Не будет прощения… нет, не Морготу. Прощения не будет тем, кто не смирился с судьбой. Им путь один — в Эндорэ, где всё во власти врага. Живите там. Если сможете.

— Сын небесных сфер,

Здесь лишь хищники и змеи,

Пусть ты молод и смел,

Моргот миром овладеет.

Вала поклонись —

И получишь все богатства.

Власть тьмы — вот это жизнь

В беспробудной свистопляске!

Ты ведь так хотел плыть в лодке

Морем на закат,

Вольным быть, как зверь, свободным

И растить свой сад,

Жить, не зная страх.

И любить, как все.

Любят на земле.

Свет дневной… иссяк.

И вокруг меня пустыня.

Примечание к части Песня С.Маврина "Свет дневной иссяк"