Я огляделся, одновременно пытаясь подключить интуицию. Она пока молчала, за то говорила моя подруга Элисан:

— …ты же хочешь, Астерий? — услышал я лишь последние слова ее вопроса.

Я молча приложил палец к ее губам, призывая помолчать минутку. Она поцеловала его и улыбнулась.

— Минутку, моя темная душа… Я пытаюсь, кое-что понять, — я огляделся еще раз, и понял лишь одно, что в таком столпотворении народа — а здесь собралось не менее нескольких сот человек — очень сложно определить возможную угрозу. На всякий случай я активировал в левую руку «Лепестки Виолы». Долго магический щит я не продержу — даже неразвернутый, он потихоньку пьет мою энергию. Но лучше им подстраховаться на первое время, пока я здесь не освоюсь. И еще я подумал, что среди ряженых в необычные облачения людей, многие из которых использовали парики, накладные бороды и грим, я могу даже не сразу узнать Варгу. Но была хорошая новость: узнать меня с накладной бородой и под колдовским колпаком тоже не просто — спасибо моей актрисе.

Мы пошли дальше мимо загона с жертвенными животными, ближе к алтарю и черной статуе Гекаты, возле которой собралось особо много ведьм. Справа на очаге, сложенном из камней, кипел котел, в который высокая худощавая женщина в седом парике, бросала пучки травы, выкрикивая грозно звучащие заклятия и взмахивая костяным посохом. С другой стороны на деревянном помосте выступала группа трубадуров: под звуки флейты бледная девица в саване пела что-то о несчастной любви.

— Выпей это, колдун! — какая-то девушка в черном колпаке, схватила меня за рукав, а ее подруга протянула чашу с мутно-бурым зельем.

— Выпей зелье Арноли! Получи благословение богини!

— Спасибо, милая! Я и так полон благословения по завязку, — отказался я, делая шаг в сторону.

— Пожалуйста, выпей! Оцени наше искусство! — не унималась ведьмочка.

— Я выпью, — вступилась виконтесса и взяла чашу из ее дрожащих рук.

— Элисан, не надо. Неизвестно, сколько дохлых мышей они туда накидали. Идем лучше познаем волшебные чары вина или эля, — я кивнул в сторону повозки, с которой торговали питьем и едой.

Однако, Ленская уже сделала несколько глотков, скривилась. Сделала еще один. Затем ее глаза дико расширились, она вскрикнула: «Боги! Арноли!» — роняя чашу, схватилась за живот и упала в траву. Возле ног юных ведьм виконтессу затрясли судорожные конвульсии. Ленская нашла взглядом меня, попыталась поднять голову, но тут же бессильно уронила ее.

Глава 18

Самая лучшая ведьма

Окна выходили на Большую Казанскую площадь и высоты 34 этажа открывался великолепный вид: как на ладони был Багряный дворец и западная часть Кремля, Вторая Имперская и Китай-Городская башни. Правее виделось, как огромный дирижабль, похожий на оранжево-синий огурец, отходил от Басманного Причала. Наверное, это был Южный Экспресс. И если бы баронесса только пожелала, то могла бы уже лететь в нем в самой комфортабельной каюте на Кипр. Хотя какой Кипр⁈ Ведь можно подождать несколько дней и полететь Третьим Атлантическим на Кубу, а там виманой на Ямайку.

— Бл*дь! Я люблю этот мир! — в восхищении вскрикнула Талия, еще больше высунувшись в окно.

И через миг ровно против нее возникла озабоченная физиономия Родерика. Видно, услышав ее возглас, призрак спешно воспарил к ней.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего! Все очень заеб*сь, вот что! — баронесса отошла от окна обводя руками просторную, сияющую роскошью комнату и сообщила: — Все это время я как идиотка жила в каком-то задрипанном поместье папочки, а теперь я вот где! На тридцать четвертом этаже «Поднебесной»! Апартаменты люкс в три комнаты! Хотя могла бы взять и пять, только неохота бегать потом искать по комнатам шмотки. Скоро накуплю их огромную кучу.

— Тогда вот тебе еще немного на шмотки, — сказал серый маг, помахав в воздухе пачкой пятисоток. — Так сказать, до кучи.

— Да хватит уже, — госпожа Евстафьева, небрежно махнула рукой. В самом деле, зачем ей столько? Окна Самсон-банка как раз под их номером, всего на пятнадцать этажей ниже, так что, если потребуется, Родерик может в любое время спуститься и принести еще пачку-другую. — Лишние деньги лучше хранить в не в кошельке, а банке!

Она рассмеялась, и серый маг тоже улыбнулся, оценив ее шутку.

— Нужно шмотки купить. И еще виману. Хорошую, большую виману. Вот только еще пилот нужен… Может, Елецкого нанять? — она рассмеялась, подпрыгнула и ловко выхватила пачку пятисоток у призрака. — За эту пачку на неделю согласится быть моим пилотом и носильщиком?

Мысли о Елецком приходили к ней часто, и, хотя Талия насмешливо отзывалась о графе при Родерике, эти мысли походили на осколок стекла, царапавшем ее сердце. Баронесса не считала себя ревнивой. Нет, она точно не была ревнивой. Ни капельки! Так допустим, Лиса она выбросила из своей жизни в один миг, хотя рыжий мучитель в свое время ей очень нравился. И перед Ковальским случился разрыв с одноклассником — Максимом, он тоже прошел для нее очень мягко. Ну, да было какое-то сожаление, будто немножко чего-то не хватало. Но это мелочи. Талию вообще не беспокоило, что Максим при ней намеренно целуется с другой. Баронессу даже смешил этот глупый спектакль. А вот Елецкий все-таки козел. Обидно… И обидно вовсе не потому, что у него появилась какая-то новая сучка: пусть трахается, хоть затрахается — чужой пиз*ы не жалко. Сожаление вызывало, что Елецкий подвел ее и представил таким наглым образом, всем видом отсекая ее — Талию, свою подругу с детства от себя. Вот это было очень обидно. Ну да ладно, теперь у нее есть Родерик. Всяких Елецких много, а Родерик один на весь мир. Кто кроме Родерика, может вылететь в окно 34 этажа и через десять минут вернуться, победно держа пачку пятисоток? Дело не в деньгах — госпожа Евстафьева никогда не была жадной. А дело в том… В том, что нет таких больше как Родерик. И он ее понимает лучше других. Уж точно получше этого умника Елецкого, который последнее время вообще начал рассуждать, точно не ее друг, а папочка.

Последнее сообщение от Елецкого так и осталось не отвеченным, хотя прошла большая часть дня. Да, она ответит ему. Но ответит позже. Может даже не сегодня — пусть сначала промучается горьким осознанием, кого он потерял, этот трахнутый друг. А папе она все-таки сообщила все, что нужно. Сказала, что у нее все хорошо, появился очень хороший друг, который сказочно богат, и она не вернется