Докладывает обстоятельно, подробно, вникая в каждую мелочь. Будто за строение и убранство дворца генерал-губернатора отвечает он, Трезини, а не княжеский архитектор Иоганн Готфрид Шедель. Несколькими годами позже Доминико, уже не скрывая, сам руководит всеми работами в меншиковском доме. Перестраивает покои, украшает их фресками, ремонтирует старый деревянный дом, стоящий за спиной каменного. Короче, делает все то, что обязан выполнять Шедель. Тот самый, которого в письме Трезини называет запросто Готфрид.

Чем объяснить такое свойское отношение? Может, небрежением к способностям Шеделя, к его мизерному вкладу в строение дворца Александра Даниловича…

Иоганн Готфрид Шедель так пишет о себе в челобитной: «…принят я на службу в Вансбеке (близ Гамбурга. — Ю. О.) по капитуляции в 713 году за мастера палатного каменного строения… и по прибытии моем в Санкт Питербурх до 716 года из губернской канцелярии я все жалованье сполна получал… а понеже я брал оное жалованье помянутого князя Меншикова в год по триста рублев…»

Все последние труды Иоганна Готфрида Шеделя (а умер он в 1752 году) свидетельствуют, что он был очень способным каменщиком и совсем плохим архитектором. Естественно, что светлейший князь понимал это и в письмах к Шеделю наказывал во всем слушаться советов Трезини.

Шеделя такое положение устраивало. Не случайно уже в 1714 году он вызвал в Петербург своего брата Иоганна Христофора с семьей. По указу Петра, «через князя Меншикова» с ним «сочинили» контракт и отправили на остров Котлин к строению дома Его Императорского Величества. Тоже в подчинение к Доминико Трезини, который отвечал за все работы на острове и нарисовал чертеж будущего царского дворца.

Получается, что Трезини встречался с братьями Шедель чуть ли не с первых дней их пребывания в Петербурге. Не исключено, что взял их под свою опеку, подружился с ними, сблизился. И потому в письме к Меншикову он называет старшего брата Готфридом, как старого знакомца и человека, близко стоящего к князю. Дружеские отношения были. Совсем не случайно через десять лет после приезда Христофора Шеделя в Россию Трезини стремится улучшить его жизнь,

«Указом Его Величества Императора и Самодержца Всероссийского из Сената, Канцелярии от строений в подписанном… доношении написано, по Его Императорского Величества именному указу 721 года сентября 27 дня строитца от Камор коллегии на Васильевском острову Мытный двор, также и амбары, и погребы для поклажи всяких товаров казенные, по показанию архитектора Трезини, который объявляет, что ему у того строения за другими делами безотлучно быть невозможно, и требует к тому строению каменного дела мастера иноземца…

Яган Христофор Шедель… пребывал у строения казенных каменных палат в Кронштадте, а жалованья по контракту получал денег по триста пятьдесят рублев, муки по двадцати четвертей, пива по ста восьмидесяти ведер, дров по двенадцати сажен, свечей сальных по три пуд и за квартиру без платы…

И по вопросу Коллегии архитектор Трезини объявил, что он Шедель тому мастерству достаточен, и заобучен, и будет у того строения безотлучно, а он Трезини будет надзирать…

И по Его Императорского Величества приказу правительствующий Сенат ноября 23 дня 724 г. приказали вышеупомянутого… Шеделя к строению на Васильевском острове Мытного двора и анбаров и погребов… определить. Жалованья ему давать по четыреста рублев в год…»

Листы серо-голубой бумаги ручного отлива — с неровными краями — способны поведать, какими путями успевал Трезини вести одновременно большое число работ. И еще могут рассказать о быте Петербурга первой трети XVIII столетия.

Иоганн Христофор Шедель — мастер не ахти какой. Он живет скромнее многих обитающих в Петербурге иноземцев, но лучше всех русских мастеров. Его жалованье выше, чем получает талантливый Земцов. Помимо денег Шеделю выдают 20 четвертей муки, или, на сегодняшние меры, 4198 килограммов; пива 2214 литров; свечей — 49 килограммов и дров 116 кубометров. На общую сумму в 50 рублей. Оплата натурой — следствие трудностей с продуктами в столице. Муку и крупу везли в новый город издалека, чуть ли не со всей России. Очевидец, к примеру, свидетельствует: «Если бы из Новгорода, Пскова, Москвы и даже Казанского царства не доставляли сюда продовольствие, особенно муку, что все перевозится зимой на многих тысячах саней за 200–300 миль, а летом водой через реку Волхов и Ладожское озеро, также через Онежское озеро и реку Свирь (тоже через Ладожское озеро), то не только бы Петербург, но и эта часть страны вымерли бы от голода». Вот почему царь назначил в Петербурге специального провиантмейстера, ведавшего приемом и разделением съестных припасов.

Все это огромное количество муки, пива, дров следовало где-то хранить. В каких-то сараях, амбарах, погребах. И дома обрастали многочисленными хозяйственными пристройками. Жилье строили по законам новой архитектуры, а жили дедовским привычным укладом — усадьбой. С землей под сад, огород, птичник, сараи. У самого Петра хозяйственный двор в Летнем саду вдоль Фонтанки занимал места во много раз больше, чем Летний дворец. Своя усадьба была и при Летнем доме царицы. Даже на Васильевском острове, по замыслу Петра, — центре будущей регулярной столицы, Трезини нарезал прямоугольные участки, с учетом будущего огорода, места для амбаров и кладовых. А светлейший князь просто растянул свою усадьбу вместе с цветником и садом от Большой до Малой Невы. Через весь остров. Чего здесь только не было: и свои бани, и хлебопекарня, и кузница, и медоварня.

Еще в 1727 году Доминико Трезини строит для своего «патрона», как он называл Александра Даниловича, немало хозяйственных зданий.

«Во дворе князя Меншикова построена каменная поварня и хлебня длиною на 14, шириною 4 1/2 сажени, вышиною в один апартамент…

…В сад под виноград ящик из брусьев длиною 49 сажен, вышиною задняя в 6, передняя в 4 венца.

…На каменных оранжереях положены вновь брусья и старые брусья подкреплены.

…Перед тем деревянным домом сделаны поварни; деревянная первая длиною 10 сажен, шириною 3 1/2 сажени, другая длиною 14 сажен, шириною на 3 1/2 сажени…

…На дровяной двор из старого строения изба, баня с предбанником, угольный амбар, кузница — изба новая с перерубом, перенесены и поставлены.

…Две конюшни длиною обе на 18 1/2 сажен поперек на 5 сажен в которых столпов 46 построены вновь…»

Пройдет много, много десятилетий, прежде чем петровский Петербург из города регулярно выстроенных усадеб, окруженных избами, сараями, лачугами, превратится в чудо архитектуры, не имеющее по красоте и величию сходного в Европе.

А что касается отношений между генерал-губернатором и Трезини, его многодельной службы патрону, то в конце концов она принесет зодчему неприятности и утомительные хлопоты. Впрочем, речь об этом впереди.

IX

30 августа 1721 года завершилась Северная война. Со Швецией заключен долгожданный мир. Торжествуя, Петр Алексеевич писал русскому послу в Париже князю В. Долгорукову: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно: но наша школа троекратное время была (то есть 21 год. — Ю. О.), однакож, слава