В отличии от Пограничного, дома здесь не выделялись не материалами, не типом постройки от виденных мной ранее гномьих поселений. Интересными были небольшие поля, что явно были наносными и располагались в обрамлении из каменных бордюров, не позволяющих почве расползтись по пещере. Особым разнообразием местная флора не отличалась, стояли стебли какого-то зернового растения, отдалённо напоминающего рожь, что-то навроде картофеля, во всяком случае явно клубневое растение и неведомые доселе толстые травянистые столбики, чем-то напоминающие обрезанный бамбук, за тем исключением, что они не были полыми. Следить за монотонной работой гномов не стал, они были достаточно далеко друг от друга, чтобы не разговаривать, смотреть же раз за разом, как землю аккуратно разрыхляют и стараются полить растение под самый стебель было совсем не интересно.

Чуть дальше играли дети, здесь, в близи, ещё раз про себя отметил, что они играли тихо, что не свойственно было тем детям, что я когда-либо видел. Игрушки простейшие, каменные кубики, пара древних деревянных кукол, костяные фигурки животных. Здесь на долго тоже не задержался, не смотря на тихие разговоры между собой, говорили они о своих играх, не общаясь о личной жизни. Нет, возможно, просиди я там пару часов, смог бы вычленить что-нибудь интересное, но это далеко не факт, так что смысла заниматься этим делом не видел и сразу перешёл к наблюдению за жизнью тех, кто находился непосредственно в черте города.

Прохаживая по улочкам и заглядывая в окна, пришёл к выводу, что гномы эти, кроме как выживанием, ничем особо не занимались. Здесь было крайне трудно встретить разговаривающих о чём-то существ, не было видно не одного пьяного или веселящегося. Куда не глянь — примитивная работа, сон, готовка пищи и поглощение оной. При длительном наблюдении вовсе складывалось ощущение, что всех охватила апатия, они потеряли интерес к жизни и держались за неё лишь из привычки, или барахтались благодаря самому сильному инстинкту — продолжению рода.

Временами я мог наблюдать, как некоторые гномы образовывали группки и уходили из города. Следить за ними я не стал, но если судить по их обмундированию — это были какие-то охотники, что отправлялись на вылазку за дичью.

Общее впечатление от увиденного было удручающим, но про себя пару важных вещей отметил. Во-первых, местные жители отличались внешне от остальных гномов, они были выше, гораздо более узки в плечах и бледны. Во-вторых, говорили они несколько странно, с употреблением незнакомых слов и не свойственному не одному из ранее виденных народов говором. Впрочем, разобрать их речь было вполне возможно, она звучала как схожий по корню язык, нашедший альтернативное развитие. В-третьих, замеченная стагнация могла пойти мне как на пользу, так и во вред. Если удастся дать им надежду, повести за собой, дать смысл жизни, то вполне вероятно, что они смогут присоединится к гражданам Межгорья. Но мог быть и обратный эффект — отторжение. Впрочем, я крайне надеялся, что игровая механика будет более лояльна к игроку, потому как в последнем случае придётся биться за территорию, а у меня склонности к геноциду не было никогда.

Не успел я ещё до конца обдумать всё, как события стали развиваться бешеным темпом, что явно было для сего места нонсенсом. Для начала тренькнуло сообщение от Ральфи, он от своего лица и лица Горума интересовались, смог ли я найти нужное место и смог ли там разобраться. Заверив их, что всё в ажуре, закрыл было чат, но получил новое сообщение.

«Извини, но Горум просто требует у тебя спросить, как выглядит город, очень ему интересно, как жило данное племя.»

Поразмыслив, и не найдя на данный момент причин игнорировать любознательность гнома, что проявлял ко мне большое расположение и многажды помогал, ответил.

«Внешне мало чем отличается от обычного гномьего города. Обветшалость только. Но чем удивить здесь есть. Они не ЖИЛИ, они ЖИВУТ!»

Несколько секунд тишины, после чего последовало явно набранное в спешке сообщение ошарашенного Ральфи.

«Тут это, гном с ума сошёл. Я таких матов не слышал никогда, а он орёт ими просто, здесь, в Межгорье! Требует его доставить туда.»

«Исключено. Даже если я соберу экспедицию, вложив в это все имеющиеся финансы, а имущество оставлю под залог — мы не дойдём.»

«Подуспокоился, вроде. Но теперь просит им помочь всячески. Говорит, что, это крайне несправедливо, что они живут в таких условиях. Со своей стороны, обещает помочь всем, чем только можно.»

«Помогу. Обещание его запомню. Отпишусь позже, тут какой-то движ начался.»

Последнее сообщение не было попыткой уйти от разговора, не напрягала меня моя команда от слова совсем, повезло собрать правильных людей и не совсем людей, во всяком случае в ближнее окружение. В городке же действительно происходило нечто неординарное для этого места.

Первым звоночком был крик. Увлечённый беседой я не сразу обратил на него внимание, привычка к шуму на улицах городов сыграла со мной злую шутку. Но вот в процессе переписки, когда разговор зашёл про помощь, текст перед глазами вошёл в резонанс с криками, что слышал.

Призыв о помощи, нотки тревоги в голосе, кричащего гнома, о прорыве неких «Врулгловх.» О том, что проблема реальна, а не является плодом воображения объевшегося подземных корнеплодов гнома, служила и реакция жителей городка. С периферии города неслись испуганные дети и работники огородов, с домов же выбегали мужчины, схватившие оружие, и неслись в сторону, с которой бежал вестник злых вестей.

Понаблюдав за тем, как мужчины на бегу собираются в отряды, перестраиваются в боевые порядки, глубоко вздохнул. Обещание, что было дано гному явно требовало исполнения при случае, и этот случай был сейчас. Так что машинально проверяя обмундирование и оружие, понёсся в ту же сторону, что и защитники, не зная ещё, с чем мне придётся столкнуться, но подсознательно готовясь к неприятным событиям.

Глава 19

Выбежали мы к одному из проходов, в котором ранее скрылся один из отрядов охотников, вот только исторгнул из себя проход не охотников, а нечто невообразимое, мерзкое и ужасное.

Врулгловх, а это был именно он, стоял у прохода, если это вообще к нему можно было применить, так как выглядело это существо аморфным, непостоянным, глянцево-чёрным, словно состояло из нефти, застывшей в жиле. Если пытаться найти аналогию, то сравнить существо можно было с перевёрнутым осьминогом, за тем лишь исключением, что количество щупалец не было постоянным, они то отрастали в произвольных местах, то всасывались в тушу, делая