Шрифт:
Закладка:
Подойдя к кровати, я удивилась её высоте. Присев на её край, я изумилась тому, что мои ноги едва достают до пола, а сама кровать оказалась настолько мягкой, что я не устояла и прилегла на неё. Невероятная, пружинящая мягкость! Как вообще можно на таком спать? Должно быть, с улыбкой на лице и без кошмаров.
Встав, я подошла к шкафу, отодвинула вбок левую дверцу и на третьей полке снизу действительно нашла нужные пакеты. Разобрав их, я нашла комплект тёмного нижнего белья и примерила его: чёрные трусы и чёрный полуспортивный лифчик по размеру подошли идеально. Так как в спальне не было зеркал, я не увидела себя со стороны, а потому не вспомнила о состоянии своего тела – в частности, спины – спадающее поднывание которого стало почти привычным, и потому с лёгкой душой отправилась “проверять” воду.
Когда я начала спуск, Брэм плавал в отдалении, а потому, к моей радости, не видел, как я, морщась и кусая губы от прохлады, совсем не героически погружаюсь в воду, которая оказалось очень даже прохладной. Однако я знавала в своей жизни ледяные температуры вод, так что прохладная меня не испугала – я быстро погрузилась по плечи. И, только погрузившись по плечи, с удивлением вспомнила, что я ведь не умею плавать! С-с-совсем… Я вообще впервые в жизни вижу такое большое скопление воды и вдруг согласилась плавать!.. Наверное, мне всё-таки стоит начать фильтровать предлагаемые мне этим оригиналом предложения, иначе я не только начну ходить шатающимся шагом после незнакомых напитков, но ещё и замёрзну в глубоких водах.
– Ну что, наперегонки? – Брэм вынырнул из-за угла яхты.
Я резко развернулась спиной к лестнице и, держась за прохладные перила, села на одну ступеньку.
– Не получится. Я не умею плавать.
– Могу научить.
– Ой, нет, не надо. Моя гордость этого не перенесёт, – я искренне заулыбалась.
После вчерашнего дня, посвященного вкусной пище, вкусным напиткам и настольным играм, мы оба немного расслабились, и теперь я даже позволяла себе улыбаться ему.
– Нет, давай я тебя всё же научу.
Он начал поспешно подплывать ко мне. Распознав в его поспешности намерение схватить меня и отцепить от лестницы, я искренне испугалась и, резко вскочив, по подбородок провалилась в воду, отчего напугалась ещё сильнее, но успела схватиться за перила и начала быстрый подъём назад на террасу яхты.
Стоило мне оказаться на твердой поверхности, как уже в следующую секунду Брэм очутился рядом со мной. Резко и с силой схватив меня за руку чуть выше локтя, он вдруг пробасил недобрым голосом:
– Что у тебя со спиной?
Я растерялась, наконец осознав свою ошибку:
– Упала…
– Не похоже на результат падения.
– Просто… Я долго падала, – с этими словами я резко вырвала свою руку из его железной хватки.
Уже через пять минут я сидела в штанах и новом лифчике на краю дивана, и послушно позволяла ему намазывать мою спину каким-то прозрачным и быстросохнущим гелем. Я не знала, что думать по поводу происходящего. Он как будто искренне переживал, что вызывало у меня растерянность и даже недоумение: с чего вдруг телесные повреждения, да ещё и не собственные, могут вызывать такое переживание? Да ещё и у оригинала…
– Надо же… У тебя почти вся спина синяя, – в его голосе звучало странное недовольство, как будто с примесью непонятной мне озабоченности.
– Всё в порядке, – искренне спокойным тоном попыталась уверить его я.
– Ты издеваешься? Это, – он провёл пальцами под моей особенно болящей правой лопаткой, – совсем далеко от порядка. Дай сюда свои запястья, – я послушно протянула ему сжатые кулаки. – И пальцы давай тоже… – Он хмурился, как будто злился, но злился странно. Я продолжала не понимать. – Вот почему ты спишь на животе: у тебя спина болит.
– Всё в поряд… – я попыталась совершить ещё одну попытку уверить его в том, что со мной действительно всё в порядке, но в этот момент он выдавил на свой большой палец ещё немного геля и вдруг совершенно неожиданно резким мазком нанёс его на правый угол моей нижней губы.
– Сиди и не дёргайся, мисс “У меня всё в порядке, я живу на яхте со взрослым мужиком, не задаваясь вопросом собственной безопасности”.
– Не понимаю, – я окончательно растерялась. – Разве рядом с тобой небезопасно?
– Ты меня совсем не знаешь. Я намного старше тебя. И намного сильнее. Тебя это не смущает?
– Ты же добрый, так почему меня должно это смущать? Получается, что меня твой возраст и сила наоборот должны воодушевлять.
– Объясни свою логику.
– Ты взрослый и сильный, значит на тебя не нападут, что также значит, что рядом с тобой должно быть безопасно.
– А на тебя, значит, могут напасть? И с чего ты взяла, что я́ не нападу на тебя? – Я аккуратно вынула свои руки из его ладоней. – Не напрягайся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Но ты должна знать, что в этом мире очень много людей, в частности мужчин, которые могут отнестись к тебе очень жестоко.
– Я это знаю, – сдвинув брови, я уперлась локтями в колени, ожидая, когда мазь на предплечьях и пальцах высохнет.
– Вижу, – Брэм тоже как будто нахмурился. – Твои побои, должно быть, связаны с твоими криками во сне? – я не могла, да и не хотела отвечать на этот вопрос, а потому предпочла промолчать. – Что значит твоё тату?
Увидев, что он смотрит на моё запястье, на котором вытатуировано моё клоновское имя, я резко прикрыла его ладонью.
– Всё в порядке. Ты ведь сама так сказала, верно? – я смотрела на него настороженно – меня начинало напрягать, что он пытается выведать у меня мою историю. – У меня тоже есть татуировка, – сказав это, он совершенно неожиданно приподнял свою футболку, и я увидела слова на его правых рёбрах, вытатуированные чёрными чернилами так, что их можно было заметить только когда он поднимал руку.
– Cedant arma togae, – прочитала вслух я. – Это не шведский, не английский, не испанский, не французский и не немецкий язык.
– Это латынь.
– Как переводится?
– Сначала ты. Что значит твоя?
– Ничего…
– Она не может ничего не значить, раз ты её себе набила. Тем более, это цифры. Цифры и буквы всегда несут особый смысл. Пять единиц – что они значат? – я
