зверя, бегая по ночам в обличье серой рыси по степи. Но это тут всё так сказать свои, в пути вновь придётся не светить тем, что я подозрительно похож на оборотня. Репутацию тут очень легко подмочить, но чудовищно трудно восстановить. Второй же причиной моего не желания ехать так быстро были девки. Я их своими объявлял, не особо думая о будущем, потому что не знал, удастся ли вообще дожить до вечера. А теперь с этим придётся разбираться. Никулин трёх жён опасался и хотел холостым султанов быть, что с любой стороны очень неплохо. А тут одиннадцать!

Впрочем дело решилось куда проще, чем я ожидал. Не так страшен чёрт, как его малюют. Прибыв в Мирэнэ с частью возвращающихся войск, которые не остались новым Асатомонским гарнизоном и пройдя рядом с Киланом все положенные геройски победившим орков мужам церемонии, я поинтересовался, а собственно где наше имущество. Коней-то с трофеями мы отправили богато, девки должны были всё довезти, уж орчанки-то в перегоне копытных точно секут. Где хабар? Конечно орки по беднее людей в массе своей, но тем не менее заколбасили мы весьма приличное количество серьёзных воинов с неплохим снаряжением. Даже оркские халаты стоят денег, что уж говорить о их ятаганах из хотя бы неплохого металла или составных луков, которые часто превосходят человеческие образцы. Копья с железными или тем паче стальными наконечниками и дротики тоже были товарами весьма ликвидными. Я уж молчу, что орки, как и люди, любят обозначать свой статус золотыми украшениями на шее, перстнями и прочей мишурой, а так же кольцами лучников с каменьями да узорами. Понятное дело, что такого добра на них висело поменьше, чем в скифских курганах на Земле откопали, но однако прибарахлились мы знатно. И теперь встал вопрос где трофеи первого дня и мелочевка с той банды, что у острога повстречали. Килан мой интерес поддержал, как и положено предводителю дружины, хоть и юному. И дальше начался цирк с конями.

Девки прибыли с трофеями, их взяли в оборот. Допросив, почесали репу, посадили под замок и отправились разбираться что ж там всё таки на берегу Каланты творится. А всё добро оказалось на попечении чиновников администрации города. Причём уж ладно, что эти ухари что-то украли. На то они и чиновника со снабженцами. Генералиссимус Суворов не зря говорил, что «всякого интенданта через три года исполнения должности можно расстреливать без суда. Найдётся за что». Но мало того что часть честно взятого нами с боя прилипло к шаловливым ручонкам, так взяли они не стесняясь и не догадались положить обратно даже когда стало ясно, что мы всё таки не сдохли и едем сюда. Берёшь ведь чужое, а как отдавать, так оно уже вроде как своё, жаба душит, внутренний хомяк протестует… Даже не знаю чего тут было больше, жадности или тупости. Но Килан наконец напал на то, ради чего вообще-то формально ехал в инспекцию. Хищение, да ещё и в том числе у него лично! В общем эр Анс ма Вэлби доказал свою полезность не только как лучник, чья рука всё ещё тверда, но и как стремительный следователь с воистину бульдожьей хваткой. Всё находящееся на складах было быстро учтено, выявлены недостачи, мои девки вытащены из холодной и отправлены в замок, чтоб помылись и готовились подавать мне еду на пиру. А уже к вечеру виновные были определены и воины Осато лишний раз доказали, что тут вам не двадцать первый век. Чиновник против воина тут должен молчать в тряпочку и кланяться пониже, а не наоборот. В общем любителей скрысятничать чужое добро вытащили из домов вместе с семьями и пинками пригнали в городскую крепость, где ради такого дела был отложен пир. Домочадцев казнокрадов сходу изгнали из города в чём были, нашлось кому плетями погонять до ворот. А с самими чиновниками получилось не хорошо. В своё время в дороге я имел глупость рассказать Килану историю о Сулеймане-паше, так же известном как Сулейман Великолепный, которую услышал от Клим Саныча Жукова на ютубе. Мол он с пойманных на воровстве крючкотворов велел содрать кожу, сделать из неё кошельки и хранить в них казённые деньги, так сказать навечно соединив жадных тварей с объектом их вожделения, чем доставил богу сердечную радость, а войску веселье. Килан, находясь в своём праве младшего наследника, велел поступить так же. Тут это в общем дело обычное, дикари-с… Хотя духи его знают, может это мой прошлый мир сошёл с ума, а тут как раз поступают с коррупционерами единственно верно?

Но в любом случае зрелище мне не понравилось. Килану, стоявшему рядом по моим ощущениям тоже. Легко отдать приказ на казнь, когда ты едва выжил, а тебя обокрали те, кого ты в числе прочих защищал. Смотреть на то, как с людей, которые воют, плачут и умоляют о милосердии, заживо снимают кожу начиная с лодыжек, оказалось сложнее. Но уж кто-кто, а наследник Осато знал, что отдав приказ нельзя давать слабины. Так что кровавое представление пришлось досмотреть до конца. А потом мы начали пить. Причём большая часть бухала вполне себе весело и задорно, для них только что произошла ещё одна победа их вождя над очередным врагом Осато. Казнокрад ведь ничем не лучше орка, а может даже опаснее, потому что притворяется человеком. Да и сам наследник довольно быстро отошёл от переживаний, начав провозглашать здравницы и тосты в честь силы осатского оружия. Другой менталитет, другое мироощущение. Не такое, как у меня, к добру уж или к худу.

Я же предпочёл просто нажраться и требовал от подавальщиц тащить мне всё больше вина, подливая в самый большой пиршественный рог, который нашёлся в замке города Мирэнэ. Бывшие наложницы хана подчинялись с энтузиазмом, время от времени сменяя друг друга. Дитя виноградной лозы брало меня слабо. Но цели достигает упорный. К утру я всё таки поднакидался. Собутыльники правда оказались по жиже в коленках и не смогли меня перепить, даром что ночью процесс превратился в соревнование. Даже вроде ставки делали. Осмотрев тела вокруг, я потребовал вести меня в спальню. И ещё вина. В отведённой мне комнате, которая раньше вероятно предназначалась для малых приёмов или чего-то вроде того, я начал пить с девками. А следующим днём очухался с ними на огромной постели с трещащей по швам головой. Забавно, в прошлой жизни так же было, конечно с той разницей, вместо одиннадцати девушек, была одна.