– Пойдёмте, Варвара Андреевна. Бабушка обед приготовила. И пирог с творогом испекла, – тянет Ванька Варежку за собой. И она, кинув на меня виноватый взгляд, идёт за ним вслед, едва успев нацепить тапочки.

Бабася нас закармливает. Следит, чтобы не филонили и качественно подчищали тарелки. А мы и не против: проголодались.

– Ты б не тянул с женитьбой-то, – бабуля прямо в лоб, без предупреждения. Мы остались вдвоём: неугомонный меньший Рыжик потянул Варю показывать что-то там. Я даже вникать не стал. Пусть пообщаются. Я необычайно добр сегодня. А Ванька скучает по ней.

– Я уже сделал предложение. Но Варя как-то не спешит меня осчастливить.

– А в любви признался? – вот же инквизитор, блин.

– А надо? – я катаю из бумажной салфетки шарики и пытаюсь попасть в мусорное ведро. Пока что я выигрываю.

– Я что, такого болвана вырастила? – отбирает бабася у меня «снаряды» и в сердцах кидает их в мусорку. В этот раз ведро выигрывает: большая часть катышков рассыпается по полу. – Стольким девушкам голову вскружил, и до сих пор не понял, что мы любим ушами? И хотим слышать красивые и нужные слова?

Пошла в разнос. Хоть бы не кричала так громко. А то здесь везде сплошные уши.

– Знаю я всё, знаю, – вздыхаю тяжело. – Но она мне верить не хочет. Говорит: гормоны, пройдёт, не надо слов, чтоб не жалеть.

– Мало ли что она говорит, – наседает на меня мадам Драконова. И поди ж ты: маленькая, шустрая, а как нависнет сверху, так кажется, что задавит на фиг. Столько авторитета, столько авторитета…

– Ладно, – вздыхаю я. – Попробую ещё один вираж и заход.

– Пробуй, пробуй. А то у невесты скоро пузо на нос полезет, а ты всё летаешь да играешься.

Что-то бабася слишком уверенно про пузо разглагольствует.

– Что, думаешь, уже? Рано ещё, – сомневаюсь я. – Да и вообще вряд ли.

Правда, презервативами мы так и не пользуемся. Варя сказала, что она на таблетках. А я и рад.

– Лишь бы не было поздно. А то Варя мнительная. Будет потом считать, что ты из-за ребёнка женился.

Великий инквизитор. Манипулятор. Но что-то в её словах есть. Надо подумать.

– Веришь? – я честно смотрю бабасе в глаза. – Я буду счастлив, если она беременна.

– Созрел, мальчик, – хлопает она снисходительно меня по плечу и целует в макушку. – Наконец-то и на тебя нашлась нужная девушка. Жаль, Сережке Тинка досталась, но кто его знает? Может, ему как раз такая и сгодится. Взрывная. А то он у нас чересчур чурбанистый, спокойный очень. Ему бы огня не помешает плеснуть.

– Тебе ж Тинка не нравилась? – смотрю на бабасю подозрительно. Что-то она не в ту степь сейчас. Или это я такой негибкий?

– Для тебя – не нравилась, – охотно соглашается она. – Ну, и так, что греха таить: опасная девка-то. Взрывная. Но если хорошо резкость навести, то в других руках – бриллиант. Это ж всё как посмотреть-то.

Говорю ж: манипуляторша. С ней и не соскучишься, и ухо востро, иначе свяжет и верёвки совьёт. Не зря я без конца сопротивлялся да номера откалывал.

– Ладно, – хлопаю себя по коленям. – Мы Ваньку у тебя экспроприируем. Хотим его с котёнком познакомить. И домой сами отвезём. А то, я так понял, тебе его на день в аренду сдали?

– Да уж, – поджимает губы недовольно бабуля, – и так на день дали, ещё и вы забираете рано. Но пусть. Может, с вами ему интереснее. Что со мной? Проведал старушку – и ладно.

Баба Ася прибедняется. Я целую её в щёку и обнимаю крепко-крепко.

– Ты же знаешь, как мы тебя любим? Или слова любви надо периодически всем женщинам повторять?

Её руки сходятся на моей спине.

– Можно и повторять. А можно – и делом доказывать. Это почти одно и то же, Илюш. Только и услышать самые главные слова девушка должна. Иначе как ей догадаться, что она для тебя – не проходящий трамвай, а эксклюзивная остановка на всю жизнь?

В точку. Она умеет стрелять так, что «яблочко» разрывается напополам.

– Спасибо тебе за всё. Варя! Ваня! Мы уходим! Ванька, ты сюрприз хочешь?

– Хочу! – почти моментально из моей комнаты высовывается любопытная конопатая мордочка.

– Тогда собираемся, а то опоздаем!

Я смотрю, как они толкают шутливо друг друга, как выхватывают одежду и скандалят, отвоёвывая место в коридоре. У бабули слёзы на глазах. Расчувствовалась. Но я сам прячу взгляд, потому что вдруг понимаю: вот оно – то самое настоящее. Его не купишь и не выиграешь в карты. Оно приходит неожиданно – да хоть на кафельном полу – и берёт сердце в плен. Моя любимая училка. Как ни крути, а таких больше нет. А даже если и есть, то они чужие. А Варежка – тот самый цвет и размер. Ровно впору. Тютелька в тютельку.