– Сей момент, Арина Станиславовна, – послышался приятный мужской голос.

Никита опустился в широкое мягкое кресло перед столом и снял темные очки. Арина с загадочной улыбкой прищурилась.

– Я повторюсь, но у вас действительно очень привлекательная внешность, молодой человек. Кстати, вы могли бы сделать карьеру в модельном бизнесе, я вам как профессионал говорю. Если вы не против, мы даже сделаем несколько пробных снимков… естественно, когда вы завершите свое расследование.

– Спасибо, – улыбнулся Никита, – но меня модельный бизнес никогда особо не интересовал.

– Жаль. Вы не знаете, от чего отказываетесь, – сказала Арина Станиславовна. – Так что вас интересует?

– Расскажите, пожалуйста, о том, что произошло на вечеринке, когда погиб Павел Бероев.

Лицо Арины Станиславовны стало серьезным и немного грустным, она как будто сразу постарела на несколько лет. Между ее изящно подведенными бровями пролегла глубокая морщинка.

– Вы должны понять, я не люблю вспоминать тот день. Это был какой-то кошмар…

Дверь кабинета отворилась. Вошел высокий молодой человек с подносом в руках – видимо, Олежек. Он совсем не походил на того молодого человека, которого Никита видел в приемной. Значит, у Арины Станиславовны было несколько секретарей. Парень поставил поднос на стол, развернулся и молча вышел из кабинета.

Арина Станиславовна сама разлила чай по чашкам, и в комнате заблагоухало экзотическими цветами.

– Угощайтесь, – предложила она.

Снова отказываться было неудобно. Никита взял чашку, осторожно отпил. Чай по вкусу напоминал шампунь. Легостаев едва не выплюнул его обратно в чашку. Он предпочитал обычный черный чай, а не новомодные смеси.

– Во время нашей последней встречи вы не упомянули, что присутствовали тогда в «Розовом фламинго», – сказал Никита, как бы невзначай ставя чашку обратно на стол.

– Так вы и не спрашивали, – удивленно произнесла Арина Станиславовна. – А я не слишком-то люблю вспоминать об этом. В тот день я едва не погибла и лишилась возможности нормально передвигаться. Вся моя жизнь пошла прахом. – Женщина помолчала, что-то обдумывая. – Итак, – наконец заговорила она, – вас интересует, что тогда произошло? С чего же начать? Я столько раз рассказывала об этом врачам, следователям… и каждый раз не знаю, с чего начинать. Мы были очень дружны с Павлом Бероевым и его семьей. Я хорошо знала его жену, его детей. Его дочь Сейлин работала у нас, ее фотография до сих пор висит в вестибюле. Вполне естественно, что он пригласил меня на празднование своего пятидесятилетия. Зал выглядел чудесно… Шары, ленты, яркие плакаты на стенах. Роскошный стол. Павел был счастлив, его окружали только самые близкие люди. Поздравления так и сыпались одно за другим. В ресторане тогда присутствовало что-то около пятидесяти человек. В какой-то момент я вышла на террасу. Я, знаете ли, в то время курила, выкуривала до пачки в день. Здание ресторана было двухэтажным, вечеринка проходила на втором этаже, где к залу примыкал широкий балкон. Туда я и отправилась. Но не успела я дойти до дверей, как раздались выстрелы…

Голос Арины Станиславовны дрогнул, и она замолчала. Допила чай и, вертя в руках пустую чашку, продолжила:

– Их было шестеро или семеро, я сейчас уже не помню. Они проникли в зал под видом официантов. Один даже подавал мне напитки, когда я сидела за столом. Две женщины, остальные – мужчины. Они принялись расстреливать людей из автоматов. Мне каким-то чудом удалось незаметно спрятаться за занавеской окна. Там висели очень плотные шторы до самого пола. Я опустилась на колени и прижалась к стене. Слушала крики, выстрелы, грохот переворачивающихся столов и звон посуды. Затем раздался истошный детский визг. Это кричала Машенька Бероева, я узнала ее голос. Потом выстрелы стихли, но в зале что-то происходило. Раздавались стоны умирающих, топот ног… Я осмелилась выглянуть из-за шторы. Убийцы уже покинули ресторан. Тогда я решила выбраться из своего укрытия и позвонить в полицию. Поднялась на ноги… и в этот момент грянул жуткий взрыв. Больше ничего не помню. Очнулась в больнице несколько дней спустя, не чувствуя собственных ног. Врачи сказали, что меня спасло то, что я стояла возле окна. Когда обрушилась кровля и начался пожар, меня лишь слегка зацепило. Другим повезло меньше. – Она поставила чашку на стол. – Вот, пожалуй, и все, что я могу рассказать.

– Сейлин Бероева тоже была на вечере? – спросил Никита.

– Конечно. И она, и ее молодой человек. Артур, кажется. Ведь Сейлин организовала праздник. Без ее участия он не состоялся бы. Она стояла ближе всех к Павлу… Так что, думаю, они погибли самыми первыми.

– А что вы можете сказать об их экономке? – поинтересовался Никита. – Вы с ней знакомы?

– Вероника? – переспросила Арина Станиславовна. – Конечно, я с ней знакома. Правда, мы с ней давно не виделись. Что я могу о ней сказать? Трудолюбивая, вежливая, порядочная женщина. Она проработала в доме Бероевых много лет, служила им верой и правдой. Ей достался дом Павла, да, пожалуй, и все его состояние. Она сразу разбогатела после его смерти. Но она заслужила это, тут не к чему придраться.

– А их шофер Игнат?

– Ах да! Еще и шофер! – вспомнила Арина Станиславовна. – Я и забыла о нем. Мы с ним никогда не общались, он ведь немой. Конечно, деньги Бероева достались им поровну.

«Вот и еще парочка возможных подозреваемых, – подумал Никита. – Они получили не только приличную сумму после гибели своих хозяев, но и особняк. И пусть дом выглядел не слишком благоустроенным, он явно стоил немало…»

– А акции Бероева тоже достались прислуге?

– Ну что вы, – нахмурилась женщина, – нет. Они же ничего не смыслят в бизнесе. Акции получила я.

– Вы? – удивился Никита.

– Конечно, – спокойно произнесла Арина Станиславовна. – Видите ли, мы основали компанию все вместе. Павел, я, Суздалов, Коинов, Кайгородцев, Овчаров и Лободенко. Господи, как же давно это было, а кажется, что только вчера… И каждый владел определенным количеством акций. Но только со мной Павел был в столь близких отношениях… Не подумайте ничего дурного, мы знакомы еще с института. Позже я отошла от дел, но мои акции остались при мне. Павел же упомянул меня в завещании наравне со своими детьми и слугами. Но Вероника и Игнат далеки от подобных дел, поэтому в случае смерти всех наследников акции Павла должны были достаться мне. К моему большому сожалению, так и случилось.

– И как же вы ими распорядились?

– Как я могла ими распорядиться, молодой человек? – Арина Станиславовна горько усмехнулась. – Я, жалкая калека? Я давно