– Дура, – подал голос Варка, – у нее самое меньшее три ребра сломано.

– И осколки проткнули легкое. И общее истощение. – Крайн поднял глаза на Варку. Взгляд был умоляющий. Варка ничем помочь не мог. Кто его знает, как устроены крайны.

– А если, – тихонько предположил он, – у вас ничего и не было отнято? Сами-то вы не отказывались. Может, это как награда… ну… за нас?

– Не было отнято? Кто знает, каким судом нас судят и на каких весах…

Жданка пыталась накрыть птицу курткой. Птица орала и билась. Ланка визжала.

– Вы бы лучше придумали, как ее унять, – предложила невозмутимая Фамка.

– Унять? – Казалось, до крайна все доходит с огромным трудом. – Унять… да, конечно. – Правая рука дрогнула, словно против воли хозяина. Движение кисти было коротким, но завораживающе изящным.

Первой замолкла птица. Замерла на одной ноге, склонив хохлатую голову, уставилась на узкую кисть, повторившую тот же манящий жест, и, плавно взмахнув крыльями, очутилась рядом с крайном. Тут ей, по-видимому, необычайно понравилось. Она живо вспорхнула на лежанку и, пристроившись чуть ли не на макушке у крайна, начала чистить перышки и время от времени копаться клювом в его волосах. Наверное, надеялась найти там что-нибудь съедобное. Крайн не возражал. Он снова уставился на свою руку, будто бы та совершила нечто невозможное.

– Так, – сказала Фамка, – а чем мы ее кормить будем?

– Кашей, – заискивающе улыбнулась подкравшаяся поближе Жданка. – Она же маленькая… много не съест…

– Она не будет кашу, – пробормотал крайн, – они лягушек едят. Слизняков… Мелкую рыбешку.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Ланка. – Варочка нам рыбки наловит. Правда, Ивар?

– Еще чего, – Варка повернулся к ней, намереваясь до последней капли крови отстаивать свое право мирно сидеть у печки, – сами ловите.

– Ой, – ахнула Ланка, – что у тебя с лицом? – Ее тонкие пальчики коснулись левой скулы, погладили щеку.

– А что?

– Фингал. Здоровенный, – приглядевшись, сообщила Фамка.

– Шел ночью по лесу, приложился о дерево.

– Злобные нынче в лесах деревья, – заметил крайн.

Пальцы-клещи впились в Варкин подбородок.

Льдистые глаза вдруг оказались слишком близко. Варка зажмурился и дернулся, вырываясь. Встречаться взглядом с крайном он смертельно боялся.

Вырваться ему не дали.

– С людьми, конечно, намного труднее, – донесся до него горячечный шепот, – но если получится… если только у меня получится…

– Не надо! – взмолился Варка, наплевав на самолюбие и необходимость держать лицо перед девчонками.

Опухшую левую щеку и разбитую скулу обожгло такой лютой болью, что захватило дыхание и из зажмуренных глаз сами хлынули слезы.

Варка вывернулся, со всего маху стукнулся затылком об печку, сгоряча заорал что-то вроде «отвали, козел!» и только потом открыл глаза. На него никто не обращал внимания. Все курицы смотрели на распахнутую дверь. Дверь с треском захлопнулась.

* * *

Крайн отыскался в ущелье ручьев. Нахохленной черной птицей сидел на высоком камне, с головой завернувшись в старое одеяло. Поодаль бродила белая цапля, копалась в незамерзающих озерцах, выковыривала из-под камней сонных улиток. В ранних сумерках ее оперенье сияло точно серебряное.

Варка стиснул зубы и пошел к крайну, таща за собой упирающуюся Жданку.

– Ну… – сказал он в неподвижную горбатую спину, – это… фингал-то сошел.

Крайн глянул через плечо и вновь отвернулся.

– Вар, пойдем, нетрогай его, – прошептала Жданка.

Но Варка не двинулся с места.

– Э… я того… нагрубил… и прошу прощения.

Никакого ответа. Белая цапля полушагом-полулетом подобралась к своему спасителю и, нежно квакнув, пристроила голову ему на колени. Худая рука опустилась, погладила встопорщенный от удовольствия хохолок.

– Жданку посмотрите, – судорожно вздохнув, попросил Варка, – у нее…

– Не надо, Вар.

– Порезали ее, – решительно сказал Варка, – и в рану, похоже, грязь попала. А у меня кончилось все. Все снадобья вышли.

Темная фигура шевельнулась, соскользнула с камня. Цапля негодующе вскрикнула.

– Кто порезал? То самое дерево, что тебе синяков наставило?

– Вроде того.

– А ты куда смотрел?

– Он был один против всех! – бросилась на защиту Жданка. – Да если бы не он…

– Верю-верю. Так что там у тебя?

Крайн опустился на корточки. Жданка отшатнулась, спиной прижалась к Варке. Варка осторожно придержал ее за плечи.

– Разве ты боишься меня? – медленно проговорил крайн.

– Не-а… Боюсь, больно будет.

– Больно? – искренне удивился крайн. – С чего ты взяла? Не будет больно.

– Да? А что же Варка так орал?

Крайн коротко глянул на Варку снизу вверх. Неужели Крыса может смущаться? На всякий случай Варка сделал вид, что ничего не заметил.

– С твоим Варкой я… немного перестарался… – он отвел Жданкины руки, зажимавшие грязный ворот безразмерной рубахи, – теперь я буду очень, очень осторожен.

Порез, тянувшийся вниз от Жданкиного горла, был неглубоким, но длинным, черным от запекшейся крови. Кожа вокруг распухла и покраснела.

Крайн провел по ране кончиком пальца. Жданка съежилась.

– Грязная… выглядит плохо… Почему сразу не обработал?

– Руки были заняты, – пробурчал Варка.

– Он не мог, – снова вступилась Жданка, – его трое держали.

Неизвестно откуда на свет появился ларчик с секретом. На сей раз в ход пошло содержимое голубого мешочка, шитого серебром.

– Больно?

– Не-а… У вас глаза как листва на ветру…

– В глаза мне не смотри.

– Почему?

– Голова закружится. Так, говоришь, втроем держали? Но тебя ведь не хотели убить. Только пугали. Зачем?

– Это меня пугали, – нехотя признался Варка.

– Ну и как, напугали?

– Ага. До полусмерти.

– Вот и все. Не больно?

– Не. Хорошо… Тепло…

– Дай-ка я тебя все-таки закутаю. Вот так. Иди домой. А ты… – Тон резко изменился. Варка сразу понял, что забота и прочие нежные чувства предназначались исключительно Жданке, он же по-прежнему оставался человеком, то есть существом низшим и вполне отвратительным. – Рассказывай, во что вы вляпались.

– В помойку, – радостно сообщила Жданка, – ой, там такая помойка была…

– Деревья с ножами тоже на помойке росли?